Музей странностей

– Нашёл таки! – радостно сказала фата в зелёном плаще.

– Не думал я, что встретимся мы вновь, – солгал Уильям, ведь только сейчас он осознал, откуда взялась та самая уверенность и готовность убить.

Ещё на поляне парень понял о ком идёт речь, что за сестра-предательница такая. Конечно же, это была Зелёный Капюшончик. Она выглядела старше, чем в их прошлую встречу, и многим краше – взросление пошло ей на пользу. Её тонкие черты губ, носа и скул выглядели ещё более изящно и пленяющее, чем черты Анарет, а глаза этой девушки – те два изумруда, что теперь выглядели еще более яркими и пронзительными – заставили Уильяма любоваться, забывая обо всём ином. Только сейчас мальчик заметил, что волосы этой девушки – кудрявые и чёрные, как смоль, поразительно похожи на его собственные.

– Я так долго ждала этой встречи! – так же радостно сказала девушка, словно бы и не помнила то зло, что причинила Уильяму.

– Ох, а как её ждал я.

– Ты стал таким красивым и сильным…

– Сильным? Разве это можно увидать?

– Я могу – я вижу всё в тебе, Уильям. Ведь я твоя мама.

Сердце Уильяма вдруг чуть не остановилось – слова этой девушки пронеслись по всем коридорам его души. Вдруг высвободились старые, казалось бы, забытые воспоминания – о том, как в младенчестве он смотрел на глаза, что сейчас находятся перед ним, он вспомнил, что больше всего на свете мечтал ребёнком об этой встрече… Но так же быстро Уильям и остепенил себя, вспомнив, какое зло эта женщина причинила ему.

– Моя мать? – холодно спросил он. – На меня не действуют твои хитрые чары.

– Это не чары, Билли.

– Никто во всём свете не называл меня так.

– Кроме меня. Так я звала тебя, пока отец твой не выгнал меня из дома.

– Почему же он это сделал?

– Потому что считал, что я и мой род несут боль и разрушения. Он боялся, что ты станешь таким, как я – особенным, что человеческое в тебе утихнет, уступая место тому, что зовётся магией леса – непонятной и пугающей для людей. Но я всегда верила в тебя и любила.

– Поэтому ты так поступила?! – вдруг резко и озлобленно выкрикнул Уильям. – Поэтому ты позволила издеваться надо мной своим Вольным Друзьям, позволила им тыкать в меня палками, плеваться мне в лицо. Из-за веры в меня ты позволила этим детям убить моего родного отца и на моих глазах глумиться над его остатками?! А, может, ослепленная материнской любовью ко мне, ты обратилась в девочку моего возраста и заставила меня влюбиться в себя, а после убедила в том, что любовь – глупое и опасное чувство? Это противно природе и противоестественно, но хуже всего – то, что это жестоко настолько, что ни одна мать так не поступила бы.

– Билли… – всё так же, не убирая улыбку с лица, сквозь слёзы радости протянула женщина. – Помнишь, что я сказала тебе в облике Зелёного Капюшончика? Ради семьи я готова на любые зверства – это истинная правда.

– И зачем же всё это было? Чем ты оправдаешь свои зверства в отношении меня? Только избавь меня от пустых разговоров про любовь и веру.

– Не одна Анарет может видеть будущее. Я знала, что ты не станешь великим чудодеем леса, не постигнешь все тайны и не изменишь эту страну навсегда, о тебе не будут слагать легенды и писать сказки, ты не прославишься – ты закончишь так, как закончил бы, будь ты взращен своим трусом отцом. Он хотел, чтобы ты был отшельником, он внушал тебе веру в добро, он прививал тебе слабость! Я знала, что ты вырастешь таким же, если я не научу тебя ненавидеть мир и людей, к коим он относился.

– Хм, а у тебя получилось, – с загадочной улыбкой сказал Уильям.

– Вот видишь! Я знала, что ты поймешь меня, однажды…

– Я не договорил, – прервал её Уильям. – У тебя получилось, но только вот шиворот навыворот. Я не возненавидел мир и людей – я возненавидел только тебя.

– Что?! – вдруг испуганно спросила женщина.

– Назови своё имя, – жёстко сказал Уильям, подойдя к женщине вплотную.

– Меня зовут Гелия, родной. Но почему ты интересуешься этим сейчас? – ответила девушка, слегка отойдя, чувствуя опасность, исходящую от своего сына.

– Мне думается, что убийца должен знать имя своей жертвы – так правильно, – холодно сказал Уильям и резким движением обеих рук проткнул плоть своей матери, сдавив сердце – он никогда не знал, что способен на такое, но, что самое страшное, эта способность не отпугнула парня, а напротив весьма сильно воодушевила.

Уильям отчистил свои руки о капюшон Гелии и скрыл её тело плащом, после чего вышел из пещеры. На входе его уже ждала Анарет.

– Вы знали, госпожа, – посмотрев в глаза Анарет, сказал Уильям.

– Каждое чудо цену имеет.

– И я отплатил сполна.

– Ты винишь меня, дорогой? – спросила Анарет.

– Нет, хочу спросить – теперь, когда у нас с вами, я так понимаю, появился общий секрет от сестёр…       Я хочу спросить у вас и прошу ответить мне предельно честно – правду ли говорили вы тогда, когда мальчонкой спрашивал я вас о воскрешении отца?

– Уильям… – обеспокоенно начала Анарет.