Музей воды. Венецианский дневник эпохи Твиттера

Мост Риальто – венецианский вариант Эйфелевой башни

Растущей не вверх, но вширь и вглубь. В основание

Буквализацией метода погружения

Чем шире канал – тем живее вода: в уличных каналах-промельках вода совсем ленивая

До тех пор, пока ее не потревожит случайная лодка, превращая потоки в радиоволны

Почувствовать дыхание города – значит отчасти понять его

Из открытых каналов – подсознание; минус второй этаж, вывернутый наизнанку, выставлен на всеобщее обозрение

Город со вскрытым черепом: все извилины наружу

Лоботомия по-венециански: под куполом Салюте собираются все окрестные сны

Живопись, покрывая стены, позволяет им не окаменеть окончательно, сохранить мягкость и нежность

Уникальность покрытий мирволит теплоте, теплящейся в стенах жизни, точно они нагреты, как солнцем, и не успевают остыть

Оказывается, не всем дома стены помогают: если Тинторетто надо смотреть в Венеции, и только в Венеции, то Тициан здесь не самый лучший

Точнее, не самый яркий

Есть отдельные картины, во Дворце дожей или в Академии, и даже алтарная картина во Фрари (багряная «Ассунта», немыслимая без этого интерьера), но все остальное находится как бы в тени

Ну, например, Веронезе, который и сам порядком выцвел

Потемнел и заболотился, обезвожился. Обездвижел

Да и сам Веронезе, после того как загорел и прокоптился, уступает хотя бы Карпаччо или тем более Джованни Беллини

Которым, возможно, просто больше повезло с реставраторами

Но святой Виталий в Сан-Видаль светится так, что его можно заметить даже с улицы: сквозь открытые двери алтарь точно плывет навстречу уличному потоку

Беллини вспыхивает витражным окном (блуждающим огнем) то в капелле справа, то в капелле слева

Как в Сан-Франческо делла Винья

Как в Сан-Дзаккарии

Как в Академии

Как в Кверини-Стампалиа, где «Сретенье Господне» поблескивает стрекозьими крыльями лиц, бород и одежд, а спеленатый младенец похож на личинку

Как святой Иероним со святыми Христофором и Августином в Сан-Джованни Кризостомо

Но они несравнимы с мощью и обилием Тинторетто: в каждом втором храме вдруг вскипают его дистанционно управляемые атомные взрывы

Нарывы

Точки перехода

В Салюте

В Сан-Стае

В Сан-Поло

В Сан-Рокко

В Сан-Тровазо

В Сан-Касиано

В Сан-Джорджо Маджоре

В Сан-Пьетро ди Кастелло

В Санта-Мария Дзобениго

В Санта-Мария деи Кармини

В Санти-Джованни-э-Паоло

В Санто-Стефано

В Мадонна дель Орто

Постепенно Тинторетто входит в привычку

Даже «Тайной вечери» его в Венеции около десятка

Если не больше

Есть ведь еще Тьеполо-старший, который, кажется, никогда не потемнеет со своими призрачными небесами Есть ведь еще Тьеполо-младший, который, кажется, начал темнеть еще при собственной жизни, да так и не потемнел до конца

Лишь загорел на просторном венецианском солнце

Посмотрите на росписи Тьеполо-отца в Лабиа

Или Тьеполо-сына в Ка’Реццонико или в Сан-Поло: они все еще загустевают, да не могут никак загустеть

Совсем как отцовские небеса в Ла Пьета

Или его же потолки в Джезуати

Не говоря о постоянном вкрадчивом присутствии Себастьяно Риччи или горчичной горячности темноликих фигур Джамбатисты Пьяццетты

Или других «второстепенных представителей венецианской школы», коим лишь изредка удается дорваться до первых ролей —

Как разным представителям семейства Виварини

Как Пальма-старшему в Санта-Мария Формоза, где его «Святая Варвара» так же прекрасна и невесома, как тициановская «Богоматерь», возносимая во Фрари. Но не в центре, а сбоку

Хотя обычно Тициана в полутемных церквях не особенно видно

Лучше всего Тициан блистает в музеях, подсвеченный и выставленный, как драгоценность, выложенная на бархатную подушку

В Академии показывают последнюю его работу – как бы внутренне перегоревшую до состояния пепла

В ней Тициан точно предсказал судьбу своих церковных полотен, которых не осветить даже фонариком за €1,50

Тициан принадлежит другим, более поздним эпохам

Временам, когда фрески окончательно остались в прошлом, главным жанром стала станковая картина, которую можно укрыть в приватных пространствах спален и кабинетов

В палаццо Сальвиати

В палаццо Гарцони

В палаццо Грасси

В палаццо Гритти

В палаццо Гримани

В палаццо Гуссони-Гримани

В палаццо Манджили-Вальмарана

В палаццо Капелло-Малипьеро

В палаццо Франкетти-Кавалли

В палаццо Кверини-Стампалиа

В палаццо Беллони-Баттаджа

В палаццо Корнер-Спинелли

В палаццо Тревес де Бонфили

В палаццо Пизани-Гритти

В палаццо Моро-Лин

В палаццо Контарини даль Дзаффо

В палаццо дель Лука

И в палаццо Контарини дельи Скриньи

В палаццо Барбариго

В палаццо Бальби

В палаццо Дарио

В палаццо Лабиа

В палаццо Эмо-Дьедо

И в Каза Фавретто

И в Ка’Фоскарини

И в Ка’Фоскари

И в Ка’Пезаро

И в Ка’д’Оро

Город струится, бликует, ликует, самостираясь

Каналы наррации ткут полотно рассуждений, кружева одиноких прогулок

Постоянно утыкающихся в тупики очередного театрального закулисья

В полость средневековой кости

В пазухи вечного тыла

В пустынные кампо с сундуками церквей, похожих на корабельные доки

На вагоностроительные заводы или же на загоны железнодорожных депо

Ловец не человеков, но вечности, живопись влечет знатоков и зевак, как убийцу влечет преступление

Гете лукавого

Скучного Байрона

Грозного Вагнера, Диккенса подслеповатого Браунинга и Рёскина с женами

Слепнущего Моне без жены

Шляпу Муратова

Бумаги Джеймса и Джойса

Пруста с ореховыми крошками под ногами на стертых ступенях Сан-Марко

Дягилева в обнимку со Шмаковым

Бродского с сигаретой во рту

Вайля, опоздавшего в Скуола Гранде деи Кармини

В Скуола Гранде ди Сан-Рокко

В Скуола Гранде ди Сан-Марко

В Скуола ди Сан-Джорджо дельи Скьявони

В Скуола Сан-Джованни Эвангелиста

Венеция физиологична, как любое ветеранское тело

Кровоподтеки, пигментные пятна, опять воспаленная носоглотка, вспухшие вены, вечный ангинный налет

Выдвижная челюсть моста Вздохов

Кружевные корсеты куполов церкви Сан-Марко

Небо истыкано шпилями и кампанилами, как подушка для игл

Пиками, посохами скульптурных святых, на крышах и скатах

Заговаривающих переменную облачность

Внезапно окаменевшую стихотворением

Пока не приходит закат

Затакт