Музейный экспонат

Но вот на всякой мелочовке, что болтается туда-сюда вдоль берегов, может и вовсе ничего такого не быть. За каким, простите, рожном? Денег девать некуда? Далее известных мест они не удаляются, океанскими маршрутами не ходят… А доплыть с одного островка на другой можно и без радара. Тем более что пути-дороги хорошо известны, не единожды пройдены, и поведать об их особенностях капитан такого корытца может куда более подробно, нежели это описано в лоции. Всю жизнь может такой кораблик шастать туда-сюда, ничьего особенного внимания не привлекая. К нему давно все привыкли, он уже стал частью окружающего пейзажа. Кто-то из них честно зарабатывает на кусок хлеба, кто-то иногда шалит так, чтобы не особо привлекать к себе внимание, — словом, живут своей жизнью, никому, в принципе, не мешая. Но вот видят они многое, еще о большем слышат. И благоразумно помалкивают, ибо длинный язык плохо сочетается с долголетием. Особенно на море…

И если уметь с такими людьми разговаривать… можно услышать очень много любопытного. Другой вопрос, что и говорить-то тоже станут далеко не со всяким человеком. Даже и с собратом-моряком. Мало ли… Я-то, может, человек не болтливый, а вот ты сам.

А с кем станут?

Да есть, знаете ли, и тут люди…

В свое время еще Алистер Маклин красочно и с подробностями описал такое вот суденышко — неведомо чей кораблик непонятного назначения и принадлежности. Одному только господу ведомо, отчего не пошло еще на дно данное «плавсредство». Ржавый кусок металла, по недоразумению, наверное, именовавшийся двигателем, еще как-то ухитрялся перемещать туда-сюда обшарпанный корпус. Для единственной мачты даже имелись паруса, которые, будем уж до конца честными, давно уже и не помнили, когда в них трепетал свежий ветер.

Но кораблик пока еще уверенно держался на воде и не спешил тонуть.

Под стать ему была и команда — четверо забулдыг, давно уже позабывших свои настоящие имена. Впрочем, ее состав тоже иногда менялся, а причин тому можно было легко найти целую кучу.

Неизменным оставался только капитан — старый Бранко Ковач. Нельзя сказать, что он был эталоном моряка — ром ухитрялся и не таких людей с мостика ссаживать. К чести капитана, он был стойким противником. Порою схватки затягивались надолго, Бранко мужественно переносил все атаки зеленого змия. И крепко попирал ногами пустые бутылки, отброшенные в угол капитанской каюты (была тут и такая).

Но никто не совершенен… временами ром брал свое. В этих случаях у старого капитана хватало ума вовремя отработать машинами назад — он сходил на берег, снимал где-нибудь комнатку… и вот там уже пил… Иногда так совсем подолгу — бывало, что и на пару месяцев затягивался такой поединок со спиртным.

Что заканчивалось раньше — ром или деньги в кошельке капитана, неизвестно, но итог всегда был один — старина Ковач снова появлялся на мостике «Пилигрима». Ну да, если кто не понял, суденышко носило именно это гордое имя.

Он сам, его команда и их кораблик давно уже стали своими. Не везде, но уж в данном-то районе наверняка! Бранко всегда можно было попросить выяснить некоторые щекотливые вопросы. Выступить посредником между договаривающимися сторонами независимо от их ведомственной или иной принадлежности. Старик легко находил общий язык с самыми разными людьми. Он одинаково спокойно разговаривал с начальником таможенного поста и со скороспелыми выскочками-авантюристами откуда-нибудь из Косова. Капитан никогда не повышал голос и не торговался. И ни разу от него не утекли неведомо куда интересные сведения.

Разумеется, полиция про него знала. И не раз пыталась подобрать ключик к старому пьянице. Уж слишком был велик соблазн!

Увы…

Похвастаться таковым достижением пока никому не удалось: Ковач был одинаково корректен со всеми и не оказывал предпочтения ни одному из многочисленных знакомых. Все так же молча он выслушивал предложение собеседника, прикрывал на секунду-другую глаза — и произносил несколько слов.

«Берусь, это стоит столько-то».

«Этот вопрос может решить… Моя комиссия…»

«Нет, это не моя тема. С вас за беспокойство причитается…»

«И пробовать не советую!» — Вот в этом случае он никаких денег не спрашивал.

С ним редко спорили. Все знали, старик попросту слов на ветер не бросает. Откуда и как он все узнавал? Да кто ж про то ведает.

— Кэп! — рыжий ирландец Келли высунулся из двери рубки. — Радио пришло!

— И всего-то?! — искренне удивился капитан, оторвавшись от созерцания двух девушек, проходивших мимо стоянки кораблика. — А я-то уж думал…

— Это Марта! Просит, чтобы мы позаботились о том, дабы слегка пополнить ее запасы, там не хватает кое-чего…

— А именно? — Старик слегка расслабился. Марта была хозяйкой небольшого ресторанчика, куда иногда по дружбе забредала команда «Пилигрима». Между ними давно уже установились почти дружеские отношения.

— А вот список! — Заскорузлая рука протянула капитану лист бумаги. — Я тут записал…

— Ассирийской клинописью было бы понятнее! — ехидно заметил Ковач. — Ладно… посмотрим…