Муж есть муж

- Женатый мужчина с детьми, с семьей, с женой! с чувством долга! …Он никогда не покинет свою жену! НИКОГДА! Он всегда говорит мне: “ Мы должны думать о ней!” Он замечательный!

Я его уже ненавижу.

- Я тем более одинока, что поссорилась со всеми своими подругами. Все мне говорили: “Брось его! Брось! Он разрушит твою жизнь!” Они не могут понять! Когда он говорит мне: "Жена - это жена…"

- Он ее любит?

- Он ее уважает!

Какой ужас!

- Так вот, каждый год в это время я приезжаю в Гро-дю-Руа и я надеюсь… Но я не докучаю вам своими историями? Вы не подумаете обо мне плохо, потому что я вам все это рассказываю? Мне так надо выговориться…

Бедная. Я успокоила ее.

- Спасибо, мне приносит такое облегчение рассказать вам все. Вы знаете, я приезжаю сюда, потому что у нее семейное владение между Нимом и Монпелье, так вот иногда он может вырваться… О! Редко! Ненадолго! Но это хорошо. Я говорю ему: «Жан, дорогой мой!..»

- Жан?

- Да, Жан. Вы не любите это имя?

Нет же! Я люблю это имя! Настолько, что я вдруг заледенела, моторы остановились, я объята ужасом…

Жан. Есть другие Жаны! Но у его жены фамильное владение между Нимом и Монпелье… Уже семь лет, фиалковые глаза ждут в летнем зное… иногда он может вырваться… и это хорошо…

- Часто я говорила ему… (она продолжает говорить, она ничего не заметила, мне надо знать…), я говорила ему: “Жан, мой дорогой, я исчезну!” Вы знаете, что он мне отвечал? Он мне отвечал: “Командовать буду я!” и это правда! Это Жан командует! О! Я бы хотела, чтобы вы его узнали! Он бы вам понравился, я уверена! А потом, я горжусь им. Он…дирижер, мой Жан!

Я уже спрашивала себя, скоро ли в полиции подумают об убийстве из ревности, когда она продолжила с дрожанием гордости в голосе:

- То есть, как дирижер…Он управляет отделом нарушений системы налогообложения в сельском хозяйстве в министерстве Финансов, как дирижер оркестром!

Милый Жан! Я вдруг стала веселой, счастливой! Я бы с удовольствием его поцеловала! Чего он ждет, этот ненормальный налоговый инспектор, когда ему надо разрушить семейный очаг, бросить свою семью, бежать в ее обьятия? Ах! мужчины, воистину они меня всегда удивляют! Люсьен прав, женщины действительно несчастны! Слишком беременная, недостаточно беременная, любимая или осмеянная, уважаемая или обманываемая, брошенная или переутомленная вниманием, обожаемая или преданная, женщина может выбирать только между пустотой или переизбытком.

Счастливы ли они, будут ли они счастливы, эти две кариатиды, на которых с любопытством оборачивается толпа? Мускулистые, атлетические, спокойные, они, должно быть, добрались из своей родной Дании вплавь, без малейшего учащения пульса. Они невозмутимые, проходят перед нами, и я обнаруживаю сопровождающую их группу, которую они прятали своими телами.

- Вертер!

Я его за ними не видела.

- Вертер! Эй! Эй! Вертер! Это мой маленький швейцарец, - говорю я молодой женщине.

Я встаю и иду к нему.

Я думаю, он узнал меня по голосу. Он засмеялся.

- Вы выросли, мадам!

Я увлекаю его к столику и знакомлю их. То есть я говорю: “Вертер! …Подруга!” Я прошу его сесть. Но возможно, он хочет, чтобы я так же пригласила его спутников?

- Нет, нет, - говорит он. - Я свободен.

Он все такой же красивый, но у него менее сияющий вид. Я спрашиваю, что он видел в Камарге.

- Я видел швейцарцев, - отвечает он смущенно.

Я обьясняю сиреневым глазам, что этот молодой человек ученый, что он изучает провансальскую литературу.

- А! Неужели? - говорит она.

Она трогательна. Маленькая девочка, только что обретшая приятелей.

- Я уеду очень грустным, - говорит Вертер, с белой капелькой молока над губой. - Везде туристы! О! Я знаю, где он скрывается, истинный Камарг. В Рьежском лесу и в Бразинвере. Но они закрыты на ключ.

- У меня есть ключ.

- Ключ? - спрашивает моя новая подруга, без сомнения ожидая увидеть, как я выну его из сумки.

- Ключ? - спрашивает Вертер, с новой надеждой.

Я рассказываю им об охотничьем заповеднике, о дедушке, о гранате… Я не уверена, что найду дорогу, я не могу обещать, что нас не прогонят, но ведь можно попытать счастья.

- Бразинвер, - повторяет Вертер, молитвенно складывая руки.

- Итак, 8:30, завтра, перед гостиницей “Пляж”. Вы с нами? - спрашиваю я у молодой женщины.

- С удовольствием! - говорит она с энтузиазмом. - Я сделаю фотографии, чтобы показать их Жану!

- Вы знаете, это будет моя первая экскурсия за все семь лет? Как мило с вашей стороны! О! слушайте, я еду, но с одним условием: сегодня вечером в гостинице я приглашаю вас на ужин!

Я тут же согласилась, и она обрадовалась, как ребенок. Мы встали, чтобы вернуться в гостиницу, легкие, веселые, как две школьницы. В конце набережной она осмелилась взять меня за руку, а когда мы подходили к гостинице, я держала ее за талию.

- Тетушка! - закричала Селеста, из-за олеандра. - Девушка пришла!

Я почувствовала, что она дрожит, и крепче обняла ее.

Кристина шла нам навстречу.

- А! Мадмуазель, вас ждут!

- Боже мой, - сказала она одними губами.

- Я думаю, месье в баре…