Муж есть муж

Но месье уже шел сюда, разгневанный, одетый так, как они обычно одеты в министерстве Финансов, с блестящими от негодования очками, с усами, дрожащими от праведного гнева.

- Жан!

Этот взволнованный крик заставил прохожих обернуться, но месьене было наплевать.

- Ты видела, сколько времени? Нет, ты видела, сколько времени?! - пыхтел он, стуча по наручным часам. - Это ты ночью возвращаешься с пляжа?

Я убрала руку, пока его взгляд не расплавил ее. Молодая женщина пошатнулась, и это умножило его гнев:

- Я вот торчу здесь, как идиот, жду тебя! А ведь ты знаешь, что для меня значит вырваться! Ты это знаешь, а?! И в это время… что ты делала? Ты купалась? С прожектором?

- Но Жан, я не могла знать, - сказала она потерянно.

Вдруг он стал еще омерзительнее: он улыбнулся.

- Ладно, пошли, забыто, - великодушно сказал он.

Он решительно увлек ее за собой, но у меня было время расслышать:

- Что это за крыса, ты к ней прилипла, как банный лист к заднице? Ты знаешь, я не очень люблю, чтобы ты общалась с подобными…

- Казанова - не фонтан, - сказал Люсьен мне в ухо. Я направилась к своему столику. У пансионеров были довольные мины. Мое превращение, поражение корчителя рож, а теперь эта семейная сцена… великолепный день…

Старые англичанки поприветствовали меня над своим абсентом. А соблазнитель решительно повернулся ко мне спиной.

- А где большое семейство?

- В маленькой столовой. Ее придется перекрашивать после сезона. Мадам Пакен взяла дело в свои руки и сказала, «или это, или выселение». Кстати: спасибо за краны.

- Я извиняюсь за ужин…

Запыхавшаяся, задыхающаяся, передо мной стояла молодая женщина.

- Ничего страшного!

- Правда, ничего? - спросила она, начиная отход.

- Да нет же!

- В другой раз? - произнесла она облегченно.

Я пообещала, и она исчезла, как джин из волшебной лампы.

Все это прибавило мне радости и аппетита.

- Я голодна! - сообщила я, разворачивая салфетку.

- Ах, ах! Сейчас неплохо поорудуем вилкой, а, моя рыбка ротанчик? Нам на пользу морской воздух?

- Мне все на пользу, Люсьен! Я хочу айоли, вина, жареного хлеба, масла, соуса из анчоусов, маслин и галету!

Люсьен записал заказ с самым серьезным видом, выразил сомнения в возможности доставить весь товар, но пообещал, что котелочек у меня будет хорошо наполнен. Он удалялся к кухням, и тут раздался громкий женский крик.

Люсьен резко обернулся и спросил меня:

- Что с вами?

- Что “Что со мной”?

- Это не вы кричали?

- Да нет же!

Другой крик. Мы посмотрели друг на друга. Это с верхних этажей… мелодичные стоны, обрываемые пронзительными жалобами. Все подняли головы, кроме двух англичанок, они уже ничего не слышат, кроме звона Биг Бена ….

- ЖААААН!

Первым взрывается смехом Люсьен. Я кусаю губы, потом прекращаю бороться. Люди неистовствуют. Наша веселость покрывает звуки шумной страсти фиалковых глаз и мытаря. Мои накладные ресницы отклеиваются, я кладу их на край тарелки, щеки у меня черные от туши. Англичанки доверчиво смеются, счастливые, что участвуют в неком забавном старинном французском обычае. Соблазнитель поворачивается ко мне и пытается поймать мой затуманенный слезами взгляд. Мадам Пакен приходит из регистратуры, удивленная, но довольная что все так веселятся:

- Люсьен! Через минуту - шампанское и лангуста в пятую комнату!

Она не может понять, почему люди находят этот заказ таким смешным и бьются головами о столы. Тогда Люсьен кланяется величественно, как в Комеди Франсез и провозглашает:

- Мы с вами посреди постыдного дебоша!

И под изумленным взглядом своей хозяйки и гром апплодисментов выходит через заднюю дверь.

- …гранатовое дерево всегда покажет тебе путь…

…но где он, этот гранат, о котором я в детстве думала, что это “она” - граната - взрывное устройство на берегу Камарга?

Я была уверена, что никогда не найду дороги. Цивилизация смешала все пути. Столько домов, стен, асфальта, камней, поставленных там, где раньше рос чертополох и дикие лилии…

Какой ужас, если я сделаю круг и снова окажусь с Вертером перед бассейном ресторана-ранчо, полного гнедых лошадей! Бедный Вертер, он пришел на место свидания в 8 часов утра.

- Вас нетерпеливо дожидается молодой человек! - сказала мне Кристина.

Не знаю, какая муха ее укусила, эту Кристину, но она не захотела отпустить со мной Селесту. У малышки глаза были полны слез…

- Нет! Я сказала - нет! Значит - нет!

Сжатая, официальная, нудная.

- Ты уже достаточно докучала даме вчера!

Докучала даме? Что позволяет ей…

Черт! я не найду дороги!

И вдруг я увидела его.

Зажатый между уродливой каменной кладкой и металлической оградой, но все еще стоящий.

Гранат.

Живой межевой столб показывал мне дорогу своими плодами, еще близкими к цветам.

Потом нужно было только ехать вдоль мертвого рукава зеленоватого канала и чьих-то красивых владений, где деревья скрывали дома. Поля спаржи. Виноградник. Сосны. С розовой, завуалированной акацией крыши на нас смотрят два павлина. Самцы взлетают, оскорбленные и великолепные.

Это было только начало настоящей красоты. Нам предстояло вернуться на века назад.

- Вы поехали по дороге со встречным движением! - вдруг встревожился Вертер.