Муж и жена

(Было лишь два человека, которые заключили двойную сделку, тайком поставив на противника Деламейна, и только они и вызвались отвезти его домой!)

Они вернулись к дивану, на котором лежал Джеффри. Выражение лица бессмысленное, налитые кровью глаза тяжело вращались, будто он что-то искал. Взгляд его остановился на докторе — и заскользил дальше. Дошел до мистера Спидуэлла и застыл, замер, глаза впились в его лицо. Врач склонился к нему и спросил:

— Вы что-то хотите сказать?

Он ответил, тяжело дыша, сильно выделяя слова, произнося их по одному:

— Я… не… умру?

— Надеюсь, что нет.

— Точно?

— Точно.

Деламейн снова повел глазами. На сей раз они остановились на тренере. Перри шагнул вперед.

— Вам что-то нужно, сэр?

Ответ снова прозвучал медленно.

— Карман… моей… куртки.

— Этот, сэр?

— Нет.

— Этот?

— Да. Книжка.

Тренер пошарил в кармане и вытащил оттуда книжку с записью заключенных пари и сделанных ставок.

— Что с ней сделать, сэр?

— Хочу… прочесть…

Тренер поднес к лицу лежавшего книжку и раскрыл две последние страницы, на которых были записи. Деламейн нетерпеливо повел головой, лежавшей на диванной подушке. Было ясно: он еще не настолько пришел в себя, чтобы прочитать написанное им же.

— Может, мне прочитать для вас, сэр?

— Да.

Тренер одну за другой прочел три записи — ничего особенного; по всем пари честно расплатились; но на четвертой записи обессиленный спортсмен сказал:

— Стоп!

Это была первая из записей, что относилась к событию, еще только предстоящему. Речь шла о пари, заключенном в Уиндигейтсе, — следующей весной университет проводит состязания по гребле, и Джеффри поставил на себя (вопреки мнению мистера Спидуэлла), заставив Арнольда Бринкуорта заключить с ним пари.

— И что же, сэр? Как с этим поступить?

Деламейн собрался с силами — и, выдавливая из себя слово за словом, ответил:

— Напишите… брату… Джулиусу. Пусть… заплатит… Арнольду… он… выиграл.

При каждом слове он для пущей убедительности взмахивал поднятой рукой; потом она безжизненно упала. Он закрыл глаза и погрузился в тяжелый, с хриплым присвистом сон. Отдадим ему должное. Хотя он и отпетый негодяй, отдадим ему должное. В ту жуткую минуту, когда он еще находился между жизнью и смертью, он доказал преданность последней, единственной вере, что еще осталась у живущих среди нас людей его племени, — вере в заключенное тобой пари.

Сэр Патрик и мистер Спидуэлл уехали со стадиона вместе; до этого Джеффри отправили в его жилище неподалеку. У ворот они встретили Арнольда Бринкуорта. Перед забегом он решил, что ему будет удобней в толпе, незачем мозолить глаза окружающим; и сейчас он предпочел уйти в одиночестве, пешком. Разлука с Бланш сказалась на всех его привычках. На время до его встречи с женой он попросил лишь о двух одолжениях — не вмешиваться в то, как он эту разлуку переносит, и оставить его в покое.

В экипаже, освободившись от напряжения, которое заставляло его молчать во время забега, сэр Патрик наконец задал знаменитому врачу вопрос — вопрос этот мучил его с той самой минуты когда поражение Джеффри стало очевидным.

— Я не вполне понимаю, почему вы так встревожились из-за Деламейна, — сказал он, — ведь выяснилось, что он лишился чувств просто от усталости. Или это было нечто большее, чем обычный обморок?

— Сейчас нет смысла скрывать, — ответил мистер Спидуэлл. — Его чудом не разбил паралич.

— Именно этого вы и опасались, когда говорили с ним в Уиндигейтсе?

— Я определил это по его лицу и предупредил о возможных последствиях. В этом я оказался прав. Я ошибся в другом — недооценил запасов его жизненной силы. Когда он рухнул на дорожку, я был твердо уверен — тут ему и конец.

— А этот паралич не наследственный? Последняя болезнь его отца была примерно такой же.

Мистер Спидуэлл улыбнулся.

— Наследственный паралич? — повторил он. — Да ведь сейчас этот человек — естественно! — в полном расцвете сил, он само здоровье, сама энергия. Наследственный паралич мог бы разбить его лет через тридцать. И в том, что случилось сегодня, повинны лишь его неумеренные занятия греблей и бегом в последние четыре года.

Сэр Патрик отважился высказать предположение.

— Наверное, — сказал он, — вы предадите эту историю гласности, в назидание другим, ваше имя обязательно привлечет к ней внимание.

— Это ничего не даст. Деламейн далеко не первый, кто жесточайшим образом перетрудил свои жизненно важные органы и рухнул прямо на беговую дорожку. Публика имеет счастливое свойство быстро о таких случаях забывать. У нее найдется убедительным ответ против моих доводов — ведь второй атлет добежал до финиша (хотя чего ему это стоило)!

Сэра Патрика не отпускали мысли о будущем Анны Сильвестр. И следующий его вопрос был очень серьезным — скоро ли восстановится здоровье Джеффри?

— Оно не восстановится никогда, — таков был ответ мистера Спидуэлла. — Над ним висит угроза паралича. Сколько он проживет, сказать не берусь. Во многом это зависит от него самого. В нынешнем состоянии любой неблагоразумный поступок, любое бурное проявление чувств могут убить его за секунду.