Муж и жена

Она пропустила этот вопрос мимо ушей, будто вовсе его не слышала. Он сердито повторил его. Тогда она что-то написала на дощечке и протянула ему, не поднимая взгляда.

— Вы же знаете, что умеете говорить, — вспылил он. — Знаете, что мне это стало известно. Какой смысл ломать комедию передо мной?

Она настойчиво продолжала держать перед ним дощечку. Он прочел:

«Для вас я нема и слепа. Оставьте меня».

— Оставить! — повторил он. — Ах, в вас пробудилась совесть! А не слишком ли поздно? Хотите получить свою Исповедь или нет?

Когда с его губ сорвалось слово «исповедь», она подняла голову. На ее пепельных щеках появилось слабое подобие краски; ее омертвевшее лицо на мгновение перекосило от боли. Если что и интересовало Эстер в этой жизни, так это ее рукопись, — она жаждала заполучить ее обратно. Ее заторможенный рассудок откликался только на этот призыв, и ни на какой другой.

— Помните наш уговор, — продолжал Джеффри, — тогда не забуду его и я. Сделаете, что обещали, — я отдам вам Исповедь. Я ее прочитал; и нашел, что кое-чего там не хватает. Там не сказано, как вы это сделали. Знаю, вы задушили его, но как? Как? Вы немы и сказать мне это не можете. То, что вы проделали с той стеной, проделайте здесь. Вы ничем не рискуете. Вас не увидит ни одна живая душа. Весь дом в вашем распоряжении. А когда я вернусь, пусть эта стена будет точь-в-точь как та, когда в предрассветный час вы с полотенцем в руках ждали первого удара часов. Сделайте это; и завтра получите свою Исповедь.

Когда с его губ вторично сорвалось слово «исповедь», в Эстер Детридж снова забурлила затухшая было энергия. Она схватила свою дощечку; быстро застрочила на ней и двумя руками сунула ему под нос. Он прочитал:

«Я не хочу ждать. Отдайте ее сегодня».

— Думаете, я ношу вашу Исповедь с собой? — спросил Джеффри. — Ее даже нет в доме.

Она отшатнулась и впервые подняла голову.

— Не тревожьтесь, — продолжал он. — Она запечатана моей печатью и помещена в надежное место — в банк. Я сам отправил ее туда по почте. Вы же ни перед чем не остановитесь, миссис Детридж. Запри я вашу Исповедь где-нибудь в доме, вам вполне могло прийти в голову взломать замок за моей спиной. А держи я ее при себе — в предрассветные часы полотенце могло бы оказаться на моем лице! Банк вернет вам вашу Исповедь, как только получит распоряжение, написанное мной собственноручно. Делайте, как я сказал; и распоряжение будет отдано сегодня же.

Она закрыла лицо передником и испустила долгий вздох облегчения. Джеффри повернулся, чтобы выйти.

— Я вернусь в шесть, — сказал он. — Все будет сделано?

Она наклонила голову.

Добившись ее согласия на первое условие, он перешел ко второму.

— По возвращении, — заговорил он снова, — я, как только смогу, поднимусь в свою комнату. Но прежде позвоню в колокольчик в столовой. Услышав его, вы подниметесь раньше меня и покажете, что вы сделали, пока в доме никого не было.

Она снова согласно кивнула.

В тот же миг дверь в коридоре первого этажа открылась и снова закрылась. Джеффри тотчас сбежал вниз. Может, Анна что-то забыла; нельзя допустить, чтобы она вернулась в свою комнату.

Они встретились в коридоре.

— Устали ждать в саду? — спросил он отрывисто.

Она указала на столовую.

— Почтальон только что передал мне письмо для вас — через решетку в калитке, — сообщила она. — Я отнесла его туда и положила на стол.

Джеффри вошел в столовую. Почерк на конверте он узнал сразу: это был почерк миссис Гленарм. Не распечатывая, он положил письмо в карман и возвратился к Анне.

— В путь, — скомандовал он. — Иначе опоздаем на поезд.

И они отправились в Холчестер-хаус.

Глава пятьдесят седьмая КОНЕЦ

В тот же вечер без нескольких минут шесть экипаж лорда Холчестера привез Джеффри и Анну обратно к коттеджу.

Джеффри остановил кучера, собравшегося было позвонить в колокольчик у калитки. Уезжая из дому, он взял с собой ключ. Впустив Анну и снова замкнув калитку, он прошел вперед и через окно кухни обратился к Эстер Детридж.

— Налейте в вазу, что стоит на каминной полке в гостиной, холодной воды, — распорядился он. — Чем быстрее поставить цветы в воду, — повернулся он к жене, — тем дольше они простоят.

Говоря это, он показал на букетик в руке Анны — его в оранжерее Холчестер-хауса собрал для нее Джулиус. Оставив Анну заниматься цветами, он поднялся наверх. Не прошло и минуты, как появилась Эстер Детридж.

— Сделано? — спросил он шепотом.

Она утвердительно кивнула. Джеффри снял обувь и первым прошел в новую спальню Анны. Они бесшумно водворили кровать на место возле стены-перегородки и как ни в чем не бывало вышли из комнаты. Когда несколько минут спустя туда вошла Анна, она ничего не заметила, все было как несколько часов назад.

Сняв шляпку и накидку, она присела отдохнуть.