Муж и жена - одна сатана

— Я всегда могу сказать в оправдание своего поведения, что ты была невыносима. — Оден ухмыльнулся, а потом вытащил какое-то невразумительно желтое платье, напоминающее по форме одежду моей покойной бабушки. — Как тебе?

— Платье отличное, идея ужасная. Если ты не помнишь, то могу тебе сказать, что хозяин бала терпит свою жену. Поверь, в сравнении с ней даже мы с тобой вместе покажемся невинными ангелочками.

Оден глянул на меня вопросительно, но я лишь хмыкнула, сообщив, что он сам все поймет, когда мы окажемся в резиденции мадам Хольтерот.

— Я буду грубоват, так что если ты потом захочешь меня побить, то я буду исключительно «за», — вдруг сказал Оден.

Мы уже не раз обсуждали, как будем себя вести прямо на балу. И я уговорила Одена, чтобы он позволял себе достаточно некрасивые вещи: осадить меня, перебить, за руку утащить с бала. Высшая аристократия — это не сборище дураков. Может, в каких моментах их и можно посчитать недалекими, но уж точно не в интригах, умении лгать в лицо и распознавать чужую ложь. Нам с Оденом придется быть весьма убедительными, чтобы все прошло согласно плану. Чтобы наш враг действительно поверил, что я могу стать козырем в борьбе против моего мужа.

— Знаешь, Оден, я всегда подозревала, что ты немного мазохист. Спасибо, что позволил убедиться в этом.

— Для тебя, моя милая женушка, я буду кем угодно — хоть мазохистом, хоть садистом. Что желаешь?

— Булочек с чаем. Курьером побудешь?

***

Мы подъехали к вычурному и полностью безвкусному особняку госпожи Хольтерот. Нет, у госпожи был превосходный вкус и стиль (если вспомнить ее молодость, когда нынешний король еще не был у власти, а гулял на четвереньках под стол на военных переговорах). Но и желание угодить вышестоящим (а именно — церкви и нашему королю с потрясающе омерзительным вкусом) у нее тоже было на превосходном уровне. Поэтому она превратила резиденцию во что-то среднее между королевским дворцом и церковью. Смотрелось просто ужасно. Если у короля все было плохо, то в этом особняке казалось, что с интерьером работал настоящий безумец. Ладно белый мрамор, ладно позолота, ладно лепнина. На люстры в виде крестов во славу церкви пугали многократно больше.

— Ну что, милая, готова к представлению?

Готова ли я позориться? О да, разумеется! Это ужасное желтое платье придавало мне вид трупа. Я когда впервые себя в нем увидела, то боялась, что Одену припишут мое убийство с последующим оживлением, потому как выглядела я немногим лучше (или хуже?) поднятого мертвеца. Причем, если судить по тому, как сбледнул Оден при моем первом появлении в этом облачении, то не первой свежести.

А еще платье было свободным, полностью скрывая мою фигуру. Если бы не дорогая тяжелая ткань с вышитыми вручную узорами, то можно было бы решить, что я надела мешок. Единственное, что порадовало, так это слова Одена о том, что он лично упокоит любого, кто осмелится шутить на тему моей ненастоящей беременности.

— Чтоб тебя все волосы адское пламя подпалило! — рявкнула я и вылетела с кареты.

Я как представила, в каком виде должна показаться на глаза нашей (не)почтенной аристократии, так захотелось сжечь весь особняк мадам Хольтерот к геенне огненной. Мне и в обычные дни хотелось спалить его, но сейчас я преодолела это желание исключительно чудом.

К своему несчастью, при выходе я случайно зацепила за подол и едва не рухнула. В мою сторону недоуменно повернулись все присутствующие. К счастью или к несчастью, тут уж не скажу, но здесь было не так много дворян. Я попыталась покорно опустить голову, но невольно дернула ногой и упала прямо на землю.

Но я же не виновата, что выбранное с таким трудом платье оказалось чуть длинноватым, а я даже на минуту не подумала, что стоит обратиться к портному и укоротить его! Зато Оден едва не провалил нашу задумку. У него та-а-ак тряслись губы, он и так отчаянно сжимал, что я поняла: срочно надо исправлять ситуацию, иначе вся наша маскировка закончится, так и не начавшись, когда Оден абсолютно бессовестно заржет на весь королевский двор. Никто не поверит в ржущего тирана.

Оден, как и любой аристократ, помог мне подняться, ухватив за плечо и вздернув вверх. Точнее, аристократичное было только в самой сути, а не в способе выполнения. Потому что еще ни один аристократ не практиковал именно такой способ помощи даме. Но, сомневаюсь, что хоть у кого-то хватило бы смелости сказать обо всем Одену.

В зал приемов мы вошли с Оденом рука об руку. Точнее, рукой за руку — Оден тащил меня, а я шла нехотя. Не могу сказать, что это была игра от начала до конца, потому что, черт возьми, кто захочет показаться в таком ужасном платье перед всеми?! Потому и волоклась, еле переставляя ноги.