Муж, которого я купила

— Подумать только, десять тысяч! Сколь оскорбительно для меня быть выкупленной за столь смехотворную сумму! За такие деньги разве что машину можно купить, да и то потрепанную.

Прошло некоторое время, прежде чем Лори пришел в себя полностью и вернулся за рабочий стол.

— Но и это не все, мисс Винфорд, — строго сказал он, закончив писать еще более дерзкое письмо, — вы тоже напишите письмо своему отцу!

— Да с удовольствием! — охотно отозвалась она. Он протянул ей листок бумаги и ручку, которой она быстро настрочила обращение: «Дорогой папочка».

— Какой еще «дорогой папочка»?! — вскричал Лори. — Ты понимаешь, что это письмо засветится во всех газетах? Пиши то, что буду диктовать тебе я.

— Ладно, — мило согласилась она.

— Дорогой отец, — томным голосом начал он, — если в твоем сердце осталась хоть капля сочувствия к своей дочери, ты…

— Я никогда так не пишу, — отметила Джинкс.

— Ничего, сейчас напишешь, «…ты сделаешь все, чтобы спасти меня». Восклицательный знак. «Не могу и словом передать, какие мучения я тут пережила». Понятно? «Пожалуйста, молю тебя, отыщи меня». Восклицательный знак. «Если бы ты только мог видеть, каково сейчас приходится твоей дочери…»

— Слушай, а тебе не кажется, что если бы он и вправду это видел, то был бы как минимум удивлен, и совсем не так, как ты этого хочешь.

— Давай, пиши, что говорю! «…каково сейчас приходится твоей дочери, твое сердце бы не выдержало такой боли».

— Да уж!

— Дальше! «Я едва уже могу писать, ведь глаза переполняют слезы…»

— А не слишком ли притянуто за уши?

— «…слезы! Умоляю тебя не жалеть никаких сил на мое спасение!». А теперь подпишись! «Твоя отчаявшаяся дочка…» Да нет же, черт подери! Не Джинкс! «Джулианна Ксения Винфорд».

— Ну вот и все, — сказала она, протягивая ему готовое письмо.

Он прочел его и слегка насупился.

— Давай немножко усилим общее впечатление, — сказал он. — Добавь: «Я ужасно, ужасно несчастна» — и восклицательный знак, даже два! Все? Сворачивай и клади в конверт. Спасибо, мисс Винфорд!

Он положил оба письма в карман и самодовольно улыбнулся. Все вышло даже лучше, чем он предполагал. Разумеется, он не собирался брать у мистера Бинфорда деньги, как не собирался и назначать даже место и время встречи. А уж тем более он не думал, что мистер Винфорд согласится распрощаться — куда там с сотней тысяч! — даже с меньшей суммой.

Он расслабленно вздохнул и потянулся.

— Ну все, я пошел спать. Мне завтра вставать рано.

— Ты куда-то пойдешь? — спросила Джинкс.

— Да, а что?

— Я хочу попросить тебя об одной услуге. Купи мне кое-что завтра по пути.

— И что же? Что тебе нужно?

— Раз уж ты намереваешься оставить меня здесь на продолжительно время, то не могу же я вечно ходить в одной и той же одежде, правда? Женщинам всегда кое-что нужно по мелочи. Вот, я даже составила для тебя список.

Он взял в руки список, который растянулся на целых четыре страницы. В нем было указано все, от одежды, тапочек и белья до ночных рубашек, пилочек для ногтей и французских духов ценой по сорок долларов за флакончик.

Лори зарделся, с содроганием подумав о том, сколько останется после этих покупок на его банковском счете. Но он был слишком хорошо воспитан, чтобы суметь отказать даме.

— Хорошо, — сказал он более чем скромно, — я все достану завтра же.

— И не забудь, что я хочу огненно-красное платье из шифона и ярко-синее из шелка. И трусики, вот такие же короткие, какие у меня уже есть!

И Джинкс указала на изящное кружевное облачко, которое повисло на выдвинутом ящике его рабочего стола. Она и глазом не моргнула, а вот он покраснел.

— Хорошо, — ответил Лори, — я не забуду… Спокойной ночи, мисс Винфорд.

— И вам спокойной ночи, мистер Проклятый!

IV

— Я все не могу разобраться, в чем тут дело, — едко возмущался Вик Перкинс. — Опрыскайте меня всего средством против насекомых, если вдруг смогу. Во-первых, в его творениях нет ничего гениального. Во-вторых, с тем, что он добирается до новостей первым, ему просто везет, как и любому дураку. Вообще ума не при-ложу, чего вдруг наш редактор так с ним стал носиться, когда совсем недавно он браковал каждую строку в его статьях. Все это просто выше моего понимания!

Вика Перкинса совсем не радовал такой поворот событий. Очередной утренний выпуск «Диксвильского рассвета» радовал читателей свежими новостями, наиболее значимые из которых принадлежали перу Лоренса Г. МакДжи. Они даже опубликовали его фотографию! В то время как Виктору 3. Перкинсу, до недавних пор лучшему журналисту издательства, были уделены всего две жалкие колонки на третьей странице, в которых он расписывал собственное мнение по поводу произошедшего преступления. И звучало оно тоньше комариного писка в сравнении со звуками ревущего рупора Лоренса Г. МакДжи.