Муж, которого я купила

Комендант Кареев не сказал ни слова. Он посмотрел на Джоан, его губы слегка улыбались, и его песня давала ей ответ.

Джоан поднялась. Прислонилась к приемнику. Посмотрела на него, спокойная, непобежденная. Ее губы расплылись в медлительной, загадочной, снисходительной улыбке.

IV

За окнами библиотеки падал снег. Он собирался на подоконниках и постепенно закрывал их собой целиком. Белые снежинки безмолвно падали с неба и разбивались о толстые оконные стекла, застывая на них рваными пушистыми звездочками. От этого в библиотеке становилось темнее. У алтаря горели новые свечи.

У коменданта Кареева были длинные и сильные пальцы. Он крепко и расчетливо хватал ими вещи, словно нажимая на курок заряженного пистолета. Комендант Кареев нетерпеливо крутил шкалу радиоприемника.

— Не могу отыскать, дорогая, — сказал он. — Похоже, сегодня никто не будет играть нашу «Песню танцующих огней».

Рука Джоан накрыла его руку и неспешно стала искать нужную станцию вместе с ним. Она склонилась над Кареевым и прижалась щекой к его лбу, прядь ее светлых волос скользнула вниз к его виску, закрыв ему обзор, и сплелась с кончиками его ресниц.

И среди прочего невразумительного шума они наконец услышали знакомую мелодию. К ним будто скользнула призрачная рука из внешнего мира, опуская занавес из беспорядочных нот поверх гнущихся под тяжестью снега окон и побуждая коменданта Кареева улыбнуться весело и охотно. Столь юное ощущение радости, казалось, разгладило его суровые морщины.

В библиотеке не было ни души. Он сел на ступени алтаря и привлек к себе Джоан.

— Вот он, — сказал он, — гимн нашего долга.

Ее пальчик бродил по его лбу, следуя направлению вен, просвечивающих под кожей на виске. Она сказала:

— Сегодня они играют ее особенно хорошо. В Японии сейчас ночь.

— И там огоньки… танцующие огоньки…

— Не просто свечи, как здесь.

— Если бы мы сегодня оказались там, то я отвел бы тебя в то место, где они исполняют нашу песню. А если бы там был снег, как у нас, то я бы на руках вынес тебя из автомобиля и пошел по снегу сам, чтобы твои прекрасные ножки не касались его.

— У них в это время не бывает снега. Лишь цветут вишневые деревья — все в белом.

— Словно твои плечи под светом огоньков. За столами там сидят люди, такие, которые носят черные костюмы с алмазными запонками. Они все смотрят на тебя. И я хочу, чтобы они смотрели на тебя. На твои плечи. Хочу, чтобы они знали, что ты моя.

— Цветы вишневых деревьев и музыка… никаких шагов снаружи, никаких стонов из ям.

— Но ты пришла сюда, ко всему этому, пришла ко мне. И осталась рядом.

— Я пришла потому, что была в отчаянии. А осталась — найдя что-то, чего не ожидала отыскать тут.

Ее рука медленно спустилась вниз со лба к подбородку коменданта, с нежностью изучая каждую линию его волевого лица.

— Это так странно, Джоан… Я пробирался через всю Россию, сквозь леса и болота, с пистолетом и красным флагом наперевес. Думал, что гордо иду навстречу рассвету новой мировой революции. Это ощущение всегда ждало меня где-то там, впереди. А теперь я гляжу вперед, и этот золотистый рассвет для меня не что иное, — с нежным смехом закончил он, привлекая ее ближе, — как сияние светлого локона твоих волос, который ты забыла завить.

Он сидел на ступенях алтаря. Она стояла на коленях с ним рядом, возложив ему руки на плечи. Позади них перед позолоченными статуями святых горели длинные свечи, над ними стоял портрет Ленина, а из радио доносилась «Песня танцующих огней».

Из-за окон, где снаружи снег становился все белее на фоне темнеющего неба, до них донесся резкий сигнал корабля. Казалось, комендант этого не заметил, но зато Джоан встрепенулась.

— Корабль, — сказала она. — Последний корабль перед тем, как замерзнет море.

Он не повернулся и не взглянул в окно. Лишь улыбнулся, лукаво и счастливо.

— У меня для тебя небольшой сюрприз, Джоан. Ты ведь сделаешь для меня кое-что? Наденешь сегодня к ужину то голубое платье, которое мне так нравится?

Она прошла к окну и выглянула на улицу сквозь рисунок из замерзших снежинок. Корабль остановился у старого причала. Большинству узников приказали переносить груз, которого на этот раз пришло больше обычного.

Первым появился генерал, согнувшийся над огромным ящиком. Вскоре Джоан услышала его шаги в коридоре. Она открыла дверь в библиотеку и смотрела ему вслед, когда он поднимался наверх по лестнице.

— Думаю, это кресло, — ухмыльнулся генерал, взглянув на нее. когда проходил мимо. — похоже на то. Хотя мне никогда не доводилось угадывать, что это, не заглядывая внутрь.

Следующим пришел товарищ Федоссич. Он пошаркал к двери в библиотеку и остановился, отдавая честь и пытаясь отдышаться.

— Он здесь, товарищ комендант. Прибыл, — отрапортовал он. В его голосе явно боролись подобострастие с возмущением. — Корабль прибыл. Разве вы не хотите спуститься вниз и понаблюдать за людьми в необычных условиях?

Комендант Кареев раздраженно махнул рукой:

— Мне казалось, я велел вам присмотреть за ними. Вы ведь можете этим заняться. А я занят.