Муж. Любовник. Чужой. Часть 1

– Скополамин запрещён, а гиосцин этот – нет, – объяснил Алексей, – В аптеке не купишь, конечно. Но достать, в принципе, можно. Эксперт говорит, жертве влили немного водицы с немеряной дозой разведённого препарата. Сказал, раствор специально готовили для такого вот случая. Потому что, не бывает в природе такой концентрации.

– Когда заключение по отпечаткам с флакона будет? – уточнил Андрей, размышляя над новой информацией, – Там есть отпечатки?

– Отпечатки есть, да. Но с экспертизой криминалист сказал, не раньше начала следующей недели получится, – доложил Алексей, – Перебои с фиксатором, говорит. Попросить ускориться?

– Лёш, да, – попросил Андрей, – Пусть придумает что-нибудь. Скажи, главный давит или ещё что-нибудь. Ты мне свидетельниц организовал на сегодня?

– Ребята сначала возьмут у них пальцы. И часам к десяти к вам.

– После них нужна мать потерпевшей. И ещё, разыщи гражданку, – Андрей зачитал из протокола допроса фамилию, – Которая была назначена Агеевой к восьми утра. И которой Диана Сергеевна отменила приём. Узнай, почему.

Закончив с помощником, Андрей посмотрел на часы, до десяти было время, и достал справочник ядов.

– Гиосцин. Название вообще незнакомое, – Андрей отыскал нужную страницу книги, – Вот он. Наркотическое вещество. Аналог скополамина. Без вкуса, цвета и запаха. По механизму воздействия близок к м-холиноблокаторам, – Андрей побарабанил по книге пальцами, пробегая глазами статью, – Помнить бы ещё, что это такое. А вот, атропиноподобное действие. Список «В». Применяется для обезболивания и купирования приступов эпилепсии. Чрезвычайно токсичен. Зафиксированы случаи сильного отравления при попадании препарата в организм через кожу. При превышении дозы человек сначала засыпает, и, если не оказана вовремя помощь, возможен летальный исход. Хорошенькое – «возможен», – Андрей захлопнул книгу, – Удобное отравляющее вещество. Достать только сложно. Ну и кто у нас имеет доступ к лекарствам? Правильно, медики.

Ожил телефон внутренней связи. Сообщили, что первая свидетельница, пациентка, которую Янина принимала незадолго до своей смерти, уже ожидает.

– Приглашайте, – ответил Андрей и приготовил листы протокола.

Дверь открылась. В кабинет неуверенной походкой зашла немного сгорбленная старушка с авоськой на локте, одетая в вязаную кофту с толстой хлопчатобумажной верёвкой вместо пояска.

– Иванова Агриппина Ивановна? – Андрей поздоровался, вышел из-за стола и помог женщине сесть.

– Здравствуй, здравствуй. Мне к твоему старшему, – старушка прищурилась на Андрея, отчего её глаза за толстыми стёклами старомодной громоздкой оправы очков сжались в две узкие галочки.

– Руководитель следствия в отпуске, – сообщил Андрей и невольно поправил свои почти невесомые очки.

– В каком ещё отпуске? – свидетельница достала повестку и прочитала с вытянутой руки, сдвинув роговую оправу с глаз на лоб, – Когда здесь по-русски указано: вызывает «старший следователь Андреев А. А.»?

– Андреев А. А. – это я, – ответил Андрей.

Женщина из-под очков осмотрела его, убрала повестку и опустила очки на глаза:

– А поболее опытного в целой прокуратуре не сыскалось?

– Вообще-то я начальник отдела, – с достоинством возразил Андрей, – И мне лично велели расследовать это дело. Вас что-то не устраивает?

– Да всё меня устраивает, – смиренно заметила Иванова и вдруг с напором добавила, – Такую страну погубили. А я – человек пожилой. Войну прошла.

Андрей недоверчиво перепроверил анкету свидетельницы:

– Причём здесь страна, Агриппина Ивановна? И какую войну? Когда вы в сорок третьем родились.

– И родилась! – вспылила свидетельница, – Что мне довелось пережить, такого никому не приведи господь. Но этакого позора отродясь не доводилось. Милиция приезжает и увозит меня на глазах у людей, словно, какую… прости господи.

– Машину прислали для вашего удобства, Агриппина Ивановна, – не теряя терпения пояснил Андрей, – Чтобы вам на место прибыть вовремя.

– Спасибо тебе за этакое за удобство, – не унималась старуха, – Нечто я сама не доберусь? Я, чай, не инвалид. Сама, почитай, почти сорок лет в медицине оттрубила. Сколько людей через мои руки прошло. Скольких я на ноги поставила.

Андрей снова глянул в анкету:

– Вы же вроде всю жизнь в психлечебнице работали, Агриппина Ивановна?

– И работала, не отрицаю, – возмутилась та, – Нечто там не люди лежат? Для чего я там, сорок лет с лишним вот этим самым горбом, – свидетельница хлопнула себя ниже затылка, – Горбатилась? Чтоб позор этакий выносить?

– Да в чём позор то? – возмутился Андрей.

– Что обо мне теперь станут судачить соседи, ты знаешь? Вовек не отмыться. А в чём я виновата?

– Паспорт давайте, – строго сказал Андрей.

Иванова, пошарив в авоське, подала документ. Андрей, деловито взглянув на неё и её фотографию в паспорте, распахнул страницу прописки и переписал адрес в протокол.