Муж. Любовник. Чужой. Часть 2

– По тебе, Вера, сразу видно, что можешь есть в любой позе. А мне кусок в горло не лезет, когда на меня посторонние пялятся.

Закрыв обзор с улицы, Софья вернулась к термостату.

– Теперь можно хоть десять тортов съесть, – удовлетворённо проговорил Егор, продолжая вертеть коробку с тортом. – Срок-то у этого торта, Софья, нормальный? Догадалась проверить?

Софья вспыхнула:

– Конечно, Егор Яковлевич. Торт свежий.

– Ну, что я вам скажу, дорогие сотрудницы? – найдя этикетку, Егор глянул по сторонам. – Что уж за праздник вы там отыскали, я не знаю. Но знаю одно. Любите вы, бабы, сладкое жрать по поводу и, главное, без. Люба, мне кофейку покрепче налей, да сахарку сыпани ложки три.

Любовь вошла в подсобку во время тирады супруга и знаком указала Софье сесть за стол к остальным:

– Сейчас всем налью. Женщины, кто что будет пить?

Внезапно с гулким хлопком электричество отключилось. У Веры в руках был сотовый, так что стол разглядеть было можно. Софья удивлённо сказала:

– Темно как. Не верится, что всего только два часа дня.

– Темно так, потому что кое-кто только что жалюзи опустить догадался, – недовольно сказал Егор. – И не поднимешь теперь.

– Хорошо хоть, что чайник вскипел, – виновато сказала Софья.

– Да, Софья, чаем-то мы обеспечены, а работать я как буду? – едко спросил Егор. – Если сразу не дали, значит, отрубили надолго. Люба, что ты сидишь, метнись разузнай, мудаки эти сегодня свет включат вообще?

Любовь молча вышла.

– Четвёртый год дому, они всё ремонты свои не закончили, – сетовал Егор.

– Некоторые уже по второму разу начали, – заметила Вера, убирая в карман сотовый.

– И зачем ты сейчас телефон свой убрала? – спросил Егор. – Хоть что-то видно было.

– У меня батарейка разряжена, а мне телефон ещё нужен, – ответила Вера.

Софья достала из кармана свой телефон и подсветила экраном стол.

– Я ближе всех к чайнику, – Диана шагнула к термостату, – Давайте я осторожно чай всем налью, пока не остыл. Сдвигайте чашки на мой край.

– Мне – чай, Диана Сергеевна, – Софья придвинула чайную пару. – Кипятку до краёв налейте, пожалуйста, не люблю разбавлять.

– Ох, горячо, осторожно двигайте, Софья Михайловна, – Диана вернула на стол полную чашку.

– Мне тоже чай, – сказала Надежда Ивановна. Диана начала наливать медсестре, как вернулась Любовь с электрическим фонариком:

– Ну что вы, Диана Сергеевна, зачем? – она поставила фонарик в центр стола, перехватила из рук Дианы чашку и подала Надежде Ивановне. – Садитесь, Диана Сергеевна, я сейчас сама всем налью. Сами, что будете пить?

– Чай, – Диана села.

С фонариком окружающее было видно сносно. Медсестра пригубила чай, Софья – тоже. Егор стал терзать крышку торта, с хрустом ломая пластик. Любовь подала чашку Диане и обратилась к Вере:

– Вы что будете пить, Вера Григорьевна?

Та надменно спросила:

– У вас кофе есть?

– Растворимый, – сказала Любовь.

– Название прочитайте, – капризно попросила Вера.

– Вера, пей чай, – сказал Егор. – Мне, Люба, кофе налей.

Вера подошла к столу, взяла у Любви банку кофе, повернулась к фонарику, рассмотрела этикетку и отставила банку:

– Мне лучше чай.

Любовь только что наполнила чашку мужа из термостата, и, перемешав ложкой кофе, подала Вере, всё ещё стоящей: – Кофе, Вера Григорьевна, Егору Яковлевичу передайте, пожалуйста. А я вам пока чай налью.

По подсобке разнёсся аромат кофе. Вера обошла Егора со спины и картинно поставила чашку:

– Пейте, Егор Яковлевич, ваше так называемое кофе.

– Так называемый, – негромко сказала Любовь, поставила Вере чай и тоже села.

– Любовь Романовна! – воскликнула Надежда Ивановна.

– Что? – Любовь вздрогнула, удивлённо взглянув на медсестру.

– А себе-то чайку налить позабыла? – добродушно заметила медсестра.

– Да? – Любовь рассеянно осмотрелась и поднялась со своей чашкой. – И вправду, что это я?

– Люба, да ты не спеши. Монахини те ведь, раз в день только едят, – посмеивался Егор. – Да и то по великим праздникам!

Вера рассмеялась. Надежда Ивановна смерила её неодобрительным взором.

– А я пока торт разделаю, – одолев крышку торта, Егор стал делить коржи ложкой. Он переложил себе на тарелку кусок чуть меньше половины торта. – Кто-нибудь будет?

– Мне после двенадцати сладкое нельзя, – ответила Софья.

– Диана Сергеевна? – Егор разломал остаток торта пополам и предложил ей. Смерив взглядом размер куска, Диана сказала:

– Спасибо, не надо. Может, попозже.

– Мне положите, Егор Яковлевич, – попросила Вера жеманно. Егор оставил кусок торта в коробке, облизал ложку и отправил в рот весомую часть со своей тарелки:

– Ты, Вера Григорьевна, помнится, всех нас уверяла, что сидишь на диете, на строгой. Любаша, я знаю, торты не особо жалует, а я, пожалуй, одолею кусочек.

Вера снова встала, обошла стол, и, встав прямо за спиной Егора, потянулась к торту. Не переставая жевать, Егор вжался затылком в её объёмистый бюст, приговаривая:

– Вера Григорьевна, тебе надо на пациентов ложиться так. Все твои будут!