Муж мой. Враг мой. Дракон (СИ)

— Я обращаюсь к женам и матерям! — воскликнула я, пытаясь перекричать гневные вопли на площади, умело спровоцированные братом и правой рукой регента. — Особенно к тем, чьи мужья и сыновья вернулись с войны. Правда ли, что с ними что-то не так? Они совсем не такие, какими были раньше? Словно… словно они потеряли способность любить? Стали скупы на эмоции? Равнодушны?

Толпа притихла: все переваривали сказанное. И робко, одна за другой, женщины начали подтверждать, что мои слова — чистая правда. Их звонкие, потрясенные голоса не мог перебить никто.

— Я знаю, что с ними произошло! Я видела частички их душ, запечатанные с помощью черной магии в вистрагах. И если кто-то из вас проверит мой карман, я смогу это доказать.

Грозное роптание Мораха и стражников его брата Зоаба не предвещало ничего хорошего.

Толпа неодобрительно загудела, то ли веря моему обвинению, то ли нет.

Но мои собственные конвоиры неожиданно сомкнулись плотной стеной, защищая пленницу, использующую свое законное право последнего слова.

В то время как палач, потушив факел в бочке с водой, вразвалочку подошел и вытащил на свет несколько крошечных фигурок из моего кармана.

— Раздай их толпе, — попросила я устало и безнадежно. — Если кто-то увидит в вистраге что-то знакомое, почувствует странное притяжение — капля его крови разрушит оболочку и выпустит частичку на свободу.

Ну, а пока фигурки расходились по толпе, перетекая из рук в руки волной, я продолжила свою словесную атаку.

— Просто подумайте, кому может быть выгодна на самом деле война? Кто собирает с вас дань на нужды солдат, опустошает зернохранилища на питание армии, забирает ваших отцов, мужей и сыновей на фронт? Кто держит вас в страхе перед нападением соседа?

— Что ты хочешь этим сказать, ведьма? — возмутился кто-то особенно патриотичный. — Братья Морах и Зоаб защищают нас от ланхарийских захватчиков уже много лет!

— Вы всерьез полагаете, что армия Тумелона, превосходящая армию Ланхарии ресурсами и числом воинов во много раз, не смогла бы захватить ее за столько лет, если бы захотела? Думаете, что Ланхария настолько глупа, чтобы нападать на ваши границы, не имея ни малейшего шанса на победу? Терять своих мужей ради пары мешков зерна, которого нам и самим хватает, потому что у нас полно плодородных земель?

Горожане стали переглядываться и удивленно обсуждать мое предположение, и я воспользовалась последней возможностью донести правду, которую от них долго скрывали.

— Наше королевство давным-давно прекратило бы эту бессмысленную войну, если бы не те, кто на самом деле развязал и поддерживает ее. Мой отец выдал меня замуж за принца Фэнрида, чтобы уладить дело миром, и посмотрите, к чему это привело. Они собираются казнить меня! Не потому, что я угрожала собственному мужу, вовсе нет! А как раз потому, что я угрожаю их правлению! Ведь если я рожу маленького дракона, их власти придет конец!

Морах сделал почти незаметный жест, останавливая арбалетчиков от необдуманных решений, потому что все глаза на площади смотрели в этот момент на него.

— Уже очень давно меня просят не ковать на латах опознавательный знак Тумелона, — крикнул один из горожан, судя по одежде, кузнец. — Мой сын, служащий на линии фронта, удивленно сообщал, что новое обмундирование им уже несколько лет не поступало, хотя мы регулярно куем доспехи в огромном количестве. Я постоянно думаю о том, что мои изделия продаются какой-то третьей стороне! Но когда я задал неудобный вопрос, заказчик Зоаба пригрозил мне «случайной» гибелью за длинный язык.

— На содержание армии уходит огромный процент имеющейся казны, — кивнула я уверенно. — Вы сами готовы отдать последние гроши, пока считаете, что вас будут защищать солдаты. Я тщательно изучила летописи сторон и могу утверждать точно: эта война длится так долго, потому что стала ареной торговли между враждующими сторонами. Под этим прикрытием можно безнаказанно убивать, насиловать и грабить простых крестьян. Используя войну как инструмент для наживы, генералы растят личные капиталы. Думаете, тот, кто создал эту индустрию, легко от нее откажется?

— Несколько лет назад в нашей деревне ночевал военный обоз, — выступил невысокий фермер в истертом полушубке. — Глазастая свора любопытных мальчишек рассказывала потом, что везли они вовсе не тела наших солдат для захоронения. Их телеги битком были набиты добром, явно где-то награбленным. Двое старших мальчишек исчезли вместе с ушедшим обозом. Нашли их только весной, глубоко в лесу, с арбалетными стрелами в груди! Должно быть, они устранили старших ребят, а младших не тронули, потому что решили, что им не поверят.

Стоило только начать, и обличения посыпались со всех сторон: горожане вспоминали разные подозрительные случаи, галдели и перебивали друг друга.

Нашлись и сторонники, которые с пеной у рта защищали власть. Все это грозило перерасти в гражданскую потасовку прямо на площади.