Муж мой. Враг мой. Дракон (СИ)

В отличие от Фэнрида, цветок выглядел все лучше: он обретал ярко-красный цвет, черные краешки лепестков оживали.

И вместе с тем я чувствовала, как наша с драконом связь исчезает. Он умирал, и я ничего не могла с этим поделать.

Мое сердце закипело как взрывающийся вулкан, лава хлынула через край, перетекла в руки и вырвалась из кончиков пальцев огнем, который я бросила в Мораха двумя мощными стрелами.

Стоило догадаться, что бесполезно использовать огонь против мага огня. С ухмылкой он перехватил пламя, закрутил его спиралью и швырнул обратно.

Горячая волна ударила как таран, и я очнулась в дальней части лаборатории в объятиях мужа, который подхватил меня в последнее мгновение и принял удар о стену на себя.

Все было кончено: оставшиеся капли тепла покидали сердце Фэнрида и ускользали прочь. Сердце покрывалось черной коркой, который не растопит уже никакая любовь. Слишком поздно.

Опершись дрожащими руками о мокрый пол, я ощутила вибрацию воды и подняла заслон. Но мои силы уже были исчерпаны предыдущими попытками, и он продержался совсем недолго.

Голова кружилась, каждая клеточка кричала о пощаде. С трудом удерживаясь в сознании, я беспомощно наблюдала за черным колдуном, забирающем жизнь мужа до последней капли.

Глаза Фэнрида потускнели, из них исчезало последнее серебро. Руки безвольно упали вдоль тела, никаких эмоций на лице не осталось: полное равнодушие ко всему.

Он будет жить, Морах не убьет его в прямом смысле. Но он будет все равно что мертв. Станет настоящей марионеткой, слепо исполняющей приказы. Призрак себя прежнего, без величия, без надежды. Без собственных решений и мыслей.

— А чтобы больше не возникло соблазна, — назидательно произнес Морах, вытянув последнюю нить, так что красная, свежая роза заискрила серебром чистейшей энергии, — сделаем так, чтобы больше никто и никогда не отменил моего колдовства.

Он раскрыл ладонь и на розе тут же вспыхнул огонь.

— Вот так. Он больше никогда. И никого. Не сможет. Любить.

В бессилии я смотрела, как цветок сгорает лепесток за лепестком, превращается в пепел и бесследно рассеивается в воздухе.

— Нет… — заплакала я, не в силах справиться с болью.

— Попрощайся с мужем, — великодушно дал Морах мне несколько минут, уходя прочь. — Прикажу подготовить на площади достойную тебя казнь, Шениен из Ланхарии.

Глава 56. Казнь

Мы остались абсолютно одни.

Обняв мужа, я уткнулась в его грудь лицом и безудержно разрыдалась, давая волю чувствам.

Я больше не находила дракона внутри: яйцо почернело и окаменело, в нем не осталось даже искорки жизни.

Исчезло привычное ледяное серебро — то, что делало Фэнрида собой и поддерживало его существование все эти годы после смерти родителей.

Я смогла пробить в его ледяной корке брешь и с надеждой смотрела, как моя любовь пробуждает к жизни первые ростки ответных чувств.

Их не должно было быть. Морах выкрал у него эти эмоции и заточил в вистраг, чтобы манипулировать им. Чтобы принц оставался слеп ко всему, что дяде невыгодно. Чтобы подчинялся и даже не знал об этом.

Морах оставил ему только те эмоции, что превращали его в солдата. Их он оставил сполна!

Но затем вмешалась я и сумела как-то нивелировать воздействие черной магии. Как я это сделала?

Может, это имеет отношение к той руне на моей спине, ограничивающей способности? Если я смогла так сильно влиять на чувства Фэнрида даже с заблокированной магией, на что я была бы способна, обладай полной силой?

Я бы излечила его и снова научила любить! Будь у нас чуть больше времени, конечно. Я нашла бы способ вызволить дракона и вернуть ему всю полноту жизни. Я бы сделала это даже с руной.

Но Морах не оставил нам шанса на это. Он отнял всё.

— Мне так жаль, — бормотала я, оплакивая нашу так и не случившуюся любовь.

Руки принца оставались холодными, а глаза пустыми. Сердце все еще билось, но теперь еще реже прежнего. Чисто чтобы поддерживать видимость жизни.

Но когда я прижала ладонь мужа к своей щеке, и боль утраты пронзила меня насквозь ржавым кинжалом, я вдруг обнаружила в себе способность исправить это.

О Высших магах слагались легенды. Такая великая сила была настолько редкой, что большинство из особенных чародеев оказывались узниками каких-нибудь тиранов-королей, нашедших способ подчинить их себе. Поэтому вживую их видели крайне и крайне редко.

Может быть поэтому отец наложил на меня ограничивающую руну: хотел защитить от такой страшной судьбы. Гораздо проще быть чьей-то женой и рядовой чародейкой, чем всю жизнь скрывать свои способности. Или проявить их и попасть в вечный плен.

Поговаривали, что Высшая магия способна абсолютно на все: использовать все четыре стихии, черпать энергию отовсюду, отдавать свою магию и забирать чужую, даже возвращать мертвых с того света!

Я прочувствовала это очень хорошо, когда сражалась с Морахом. Использовала любую магию, которая была в тот момент доступна. Даже неосознанно я справилась хорошо.

Но мне не нужно было такое огромное могущество. Зачем мне столько силы?