Муж мой - враг мой (СИ)

На несколько мгновений мужчина надо мной замер в каменном напряжении, и снова опустился на меня.

Я медленно, практически по одному разжала пальцы — на гладкой коже плеча остались красные, даже чуть кровящие лунки. Мне снова стало стыдно, и я не придумала ничего умнее, чем легонько подуть на них.

У меня над ухом раздался тихий смешок, а потом герцог откатился в сторону, при этом не выпустив меня из рук, и я неожиданно оказалась лежащей на широкой обнаженной мужской груди.

Я бы застыдилась и застеснялась и снова попыталась бы удрать как можно дальше, но неожиданно оказалось, что ни стыдиться, ни стесняться, ни — тем более — бежать у меня нет сил. Совсем. Их будто сначала накачали в меня с лихвой, подарив ощущение всесилия, а потом разом выкачали обратно. Ноги и руки слушались плохо, а голова вообще была неподъемной, но я все же вскинула ее, чтобы посмотреть герцогу прямо в глаза и заявить:

 — Вы знаете, я всегда думала, что это нормально, когда у мужа есть любовница. И что мне будет все равно. Но оказалось, что мне просто ужасно неприятно. Так что вы, тэйр Алиссандр, скрывайте, пожалуйста, ваших любовниц получше, а то я ведь, когда узнаю, их всех все равно выгоню.

Если бы он сейчас рассмеялся, я бы наверное все же нашла в себе силы — встала и ушла. И видеть бы его никогда больше не пожелала. Но герцог не рассмеялся. Хмыкнул только иронично и неожиданно провел костяшкой указательного пальца по моему носу — сверху вниз — заставив поморщиться.

— Какая вы, тэя, грозная. Так уверены, что справитесь?

Глаза закрывались сами собой. Держать голову не было никаких уже совершенно сил, и я опустила ее, прижимаясь ухом к груди, где размеренно и как-то убаюкивающе билось чужое сердце.

— Конечно, справлюсь, — пробормотала я, устраиваясь поудобнее. — Это я вашей маменьке отпор дать не могу, потому что мать мужа полагается чтить. Да и вообще… мама же. И благородная тэя. А какую-то там любовницу, да еще и ниже меня происхождением — точно изведу!

— А если любовница будет выше происхождением?

Я абсолютно не могла сказать, издевается он сейчас или интересуется серьезно, но все равно снисходительно ответила:

— Да где же вы, тэйр, найдете любовницу хотя бы моего происхождения? Что уж там — выше!

Я даже не слышала, ответил мне что-то герцог или нет. Сон окончательно утянул меня в свои мягкие лапы. Краешек сознания еще успел мимолетно удивиться такой внезапной усталости, но это все равно не помогло. Мир погрузился в умиротворенную черноту.

Я лежал, закинув одну руку за голову, другую пристроив на приятной девичьей округлости, смотрел на сладко спящую у меня на груди жену, и, выражаясь языком возвышенной дипломатии, пребывал в легком недоумении.

В полном обалдевании — если по-простому.

Я вернулся из столицы и без того не в самом прекрасном настроении, и в тот момент хотел горячего ужина и тишины, а никак не очередного скандала с участием моей драгоценной супруги. Раздражение, бурлившее где-то внутри, вскипело яростной волной. Да сколько же можно?!

И что значит — не могут найти?!

Ярость закипала, поднималась, клубилась и потрескивала молниями. Плевать на Мириам, если Нисайем выставила ее из дома, значит, почти наверняка почтенная эсса оказалась таки дурой и позволила себе грубость. Но какого Беса она провернула все за моей спиной?! Ради этого она отказалась от поездки в столицу?!

И вместо того, чтобы заставить слуг прошерстить замок от подвалов до верхушки башен, я отправился на поиски сам.

Нашел. А эта нахалка вместо того, чтобы опустить голову и принести извинения, еще и издевается! Более того, смеет насмехаться над тем, что я просто-напросто пытался проявить уважение!

Я не собирался ее насиловать.

Я в принципе плохо понимал, что собираюсь делать, когда уронил вздорную девчонку себе на руки и потащил в спальню.

Припугнуть? Встряхнуть? Показать, что я не обязан всегда быть добрым, если моя доброта ей не нужна?

Развод, это ж надо!..

А потом что-то пошло не так.

Вместо того, чтобы пугаться и рыдать, она смотрела на меня с вызовом, гневом и даже любопытством. И наказание неожиданно превратилось в игру. А взбесившая меня несносная девица — в чувственную, отзывчивую женщину.

Признаться, в какой-то момент, в самом начале, когда она так остро и ярко отреагировала на простейшую ласку, у меня даже мелькнула мысль, что Алассы подсунули мне далеко не невинный цветочек. Мелькнула и пропала. Нет. Просто эта чувственная женщина внутри нее пряталась под толстым слоем строгого воспитания, родительских наставлений, правил и этикета, которые сейчас облетели ненужной шелухой.

Сладкая, страстная девочка. Искренняя. Смущенная. И боявшаяся вовсе даже не меня, а собственных желаний.

А потом разморенная и сонная. До невозможности серьезная в своей обиде.

“Правило семейной жизни номер один: любовниц прятать, а то жене неприятно”.

Подумал я и сам себе усмехнулся. Сказала ведь тоже!

Провел рукой от бедра по изгибу спины, зарылся пальцами в рассыпавшиеся крупными кольцами локоны.

Нисайем даже не пошевелилась, продолжая тепло сопеть мне в грудь.