Муж мой - враг мой (СИ)

Второе откровение этого вечера было куда менее приятным.

По всему выходило, что не Сириль, и не Мириам виноваты в моих “семейных” проблемах.

Моя мать травит мою жену.

А та оказалась слишком гордой, чтобы идти жаловаться. Или думала, что не поверю? Она ведь даже сейчас не поняла, что проболталась.

“Это я вашей маменьке отпор дать не могу”.

И пока у меня шла война с нечистью, здесь шла война за главенство.

Я потер рукой лоб.

Да уж, Бес-Пройдоха, ты здорово повеселился, чую, с устройством этой свадьбы…

Осторожно отведя с лица растрепанные волосы, я погладил Нису по щеке. Отчаянная все же девица.

Я осторожно высвободился, подсунув вместо себя подушку. Нисайем сквозь сон разочарованно и недовольно вздохнула, но все равно приняла замену, не открывая глаз.

Дернуть за шнурок.

— Позови камеристку и горничную ее светлости.

Когда прискакали две девицы, я успел привести себя в порядок. Осторожно взяв завернутую в одеяло жену на руки, я бросил обеим:

— Нужно перестелить постель и принести ее сиятельству ночную сорочку. А мне ужин.

Когда я поставил Нисайем на пол в ванной, она все же открыла глаза. Немного. Сонный, расфокусированный взгляд прошелся по мне, и она ткнулась лбом мне в грудь, намереваясь, кажется, спать и так.

— Стой, — с улыбкой попросил я, отстраняясь.

— Стою, — сонно пробормотала герцогиня, слегка покачиваясь, но равновесия, к счастью, не теряя.

Я опустился на колени и осторожно провел по нежной коже влажным полотенцем, стирая розоватые разводы. Поддавшись соблазну, прижался губами к животу, и Ниса снова тихонько вздохнула, запуская пальцы мне в волосы, легко принимая и даря ласку.

Но по-прежнему толком не просыпаясь.

В сорочку мы ее облачали уже в четыре руки, и когда герцогиня была уложена обратно на свежую постель, я все же озадачился — все ли в порядке?

— Не беспокойтесь, ваша светлость, — вдруг подала голос камеристка, сверкнув на меня черными глазами, — ее светлость очень плохо спала эту ночь да и день выдался… насыщенный. Она очень устала.

— Что произошло между ее светлостью и эссой Мириам?

Девица тут же отвела взгляд, потупилась.

— Рассказывай.

Версию одной стороны я выслушал, хотелось бы знать и вторую. Стоило, конечно, с этого начать разговор с Нисайем, но… теперь уж об этом думать поздно.

Камеристка все еще медлила, поглядывая на спящую госпожу, но под моим тяжелым взглядом сдалась:

— Почтенная эсса позволила себе заметить, что после свадьбы вы почти не ночуете в замке.

Выдав эту тщательно продуманную формулировку, девушка снова покосилась на мою кровать, и стало очевидно, что в исполнении Мириам эти слова звучали совершенно иначе.

— Ее светлость на это сказала, что не потерпит подобных намеков в свой и в ваш адрес и что раз эсса позволяет себе подобную оценку герцогской четы, то ей лучше покинуть замок Страж. Эсса Мириам ответила, что она служит герцогине. И ее светлость напомнила, что герцогиня — это она. Потом она приказала нам собрать вещи эссы, проводила ее до кареты и вместе с ней доехала до портала, и, убедившись, что эсса покинула город — вернулась в замок.

В общем-то картина ясна. А пряталась юная герцогиня, полагаю, не столько от меня, сколько от ядовитого недовольства вдовствующей герцогини.

В матери я был разочарован. Она всегда казалась мне разумной женщиной — поддержкой и опорой отцу. Мне и в голову не могло прийти, что она всерьез будет оспаривать королевское решение.

Что ж, если мысль не быть хозяйкой в доме ей настолько невыносима…

Впрочем, это подождет до завтра.

— Свободны, — бросил я девицам, и те испарились, переглядываясь, а за дверью, наверняка, и перешептываясь.

Избалованная у ее сиятельства прислуга. Подозреваю, не столько прислуга — сколько подружки настолько, насколько это возможно между тэйрим и рихтим.

Оленна попросила прислать ей ее цветы из оранжереи, а не прислугу…

Глава 10

Я проснулась от щекочущего ноздри аромата свежих булочек.

Села, толком еще не выпутавшись из объятий сна, и потянулась за этим ароматом — настолько он был восхитителен, а я — голодна…

— Доброе утро, герцогиня.

Насмешливый мужской голос сдернул с меня сонную негу, как одеяло. Я распахнула глаза, панически покрутила головой, охватывая взглядом герцогскую спальню, герцогскую кровать и — о ужас! — самого герцога, сидящего за накрытым столиком у окна.

События вчерашнего вечера проскакали по голове галопом в сопровождении ликующего “эгегей!” в исполнении кавалериста с пышными усами. Бойницы крепости “Нисайем” на разнузданный праздник жизни под ее воротами смотрели осуждающе.

Тэйр Алиссандр поднялся и двинулся в мою сторону.

Чем ближе был герцог, тем выше поднималось одеяло, в которое я вцепилась. И когда супруг уселся рядом, оно как раз достигло подбородка. Эх, надо было сразу на голову натягивать! Ему!

И бежать, бежать!

Соблазн сделать из герцога замковое привидение в одеяле был так велик, что я удержалась от него, только спрятав в ткани собственный нос и оставив супругу для обозрения глаза и лохматую макушку.