Муж мой - враг мой (СИ)

Я исследовала каждую щель фамильной сокровищницы Вейлеронов.

Изучила чуть ли не по пяди арсенал.

Да я даже в родовом склепе мужа провела изыскания!

Я… я…

Я сдаюсь, мне нужны инструкции!

Муж нашелся (хотя он и не терялся) в своем кабинете. Мне, кстати, прозрачно намекали, что смежный кабинет свободен, и моя светлость вполне могла бы перебраться, но… Я стеснялась. Заглянула, оценила рабочее помещение, обставленное в тонах гречневого меда и янтаря, и продолжила пользоваться старым, в сиреневых покоях.

Всю эту неделю мы мало общались днем: я всю неделю наводила страх и ужас на вверенные мне территории, а Лис последние дня три и вовсе покидал замок до завтрака, и не каждый раз возвращался к ужину. В первый день меня грызло любопытство, а теперь и беспокойство, но спросить, что происходит, не хватало смелости.

К тому же, выглядел абсолютно спокойным, а беспокойство, которое нет-нет, да и пробивалось сквозь природные щиты сильного мага, попадаясь на зубок ведьминого чутья было легким. Отдаленным.

Ночью же мы общались куда… теснее. Глубже. Засыпала я обычно в герцогской кровати, а в тот единственный раз, когда я не дождалась возвращения Алиссандра, и отошла ко сну в своей комнате, меня перенесли на ”правильное” место, спящую. И супружеский долг, истребованный утром, был окрашен нотками герцогского негодования. И моего смущения: светло же!

Секретарь встретил меня куда приветливее, чем в первый раз:

—  Ваша светлость!

Я благосклонно кивнула вскочившему и почтительно склонившемуся эссу:

—  Его светлость свободен? —  в глубине души я надеялась что посижу, подожду… и, возможно, передумаю, или решение проблемы снизойдет на меня свыше...

—  Да, конечно, проходите!

...но увы. Свыше ниспосылать мне ничего не спешили, да и дорогой супруг, как выяснилось, был готов принять меня прямо сейчас.

Как мне удастся убедить его отпустить меня домой, я не представляла.

В этот раз в просторном кабинете Лис обнаружился в одиночестве, но широкий стол всё так же был завален бумагами.

—  Тэя? Рад вас видеть! —  он поднял темноволосую голову от документов, и широкая улыбка заставила моё сердце ёкнуть.

Как?! Ну вот как мне уговорить, упросить, обосновать?

Муж встал из-за стола, вышел мне навстречу.

Ах да, мы же утром не виделись!

Я протянула руку, и она уже привычно утонула в ладони мужа, но он, вместо того, чтобы склониться, потянул меня, притянул к себе, и… Приветственный поцелуй вышел горячим: жаром меня  окатило с ног до головы.

Особенно жарко стало ушам. Я с трудом удержалась, чтобы не прижать к ним ладони, когда меня отпустили.

—  Руперт, — муж открыл дверь к секретарю, —  Распорядись подать нам с её светлостью чай, и не беспокоить —  меня ни для кого нет.

—  Да, ваша светлость, —  склонил голову достойный эсс.

—  Присаживайся, —  указал на диван рядом с чайным столиком Алиссандр.

Не отпустит. Точно не отпустит.

—  Благодарю, но я не надолго, —  взяв себя в руки, и приняв насколько возможно уверенный вид.

Уверенность получалась не очень убедительной: уж слишком близко Вейлерон стоял, слишком огромным и подавляющим был.

Я вздернула подбородок, исполненная решимости отстаивать свое право на посещение родителей с боем! И пусть он будет недолгим и разгромным, партизанскую войну после никто не отменял.

—  Я хотела бы съездить домой! —  решительно заявила я.

И опешила, когда вместо ответа муж обнял моё лицо ладонями, и…

У него снова щетина, хотя утром он наверняка брился. И горячие губы скользят по моим, ласкают. И когда я, забывшись, бездумно потянулась им навстречу, раскрывшись, язык скользнул ко мне в рот, откровенный и бесстыдный.

Он разорвал поцелуй, только когда у меня ослабли ноги, шепнул, по-хозяйски прижимая к себе одной рукой, а другой поглаживая затылок по линии роста волос:

—  Во-первых, ты и так дома, Ниса, —  и пока я не успела собрать мысли в строй и жахнуть пушками, разгромил мои войска: —  А во-вторых, конечно, ты можешь поехать с визитом к родителям.

И добил:

—  В сопровождении супруга, конечно же.

Чета герцога и герцогини Вейлеронских с родственным визитом в замке Лунь. К такому жизнь меня не готовила!

Чай принесли очень, очень кстати!

Горничная сервировала чайный столик, и отбыла, и я бы тоже отбыла, потому что я-то что хотела получила, а вот супруг, как оказалось —  нет!

—  Как проходит ваша ревизия? —  поинтересовался он, поднимая чашку с ароматным темным напитком.

Я бы тоже такой хотела, но что вы-что вы! Благородная тэя не может пить столь крепкий чай, это неприлично, это для мужчин! Пфе!

Мысленно обворчав мерзкий запрет, я с нескрываемым наслаждением поведала супругу:

—  Прошла! Наша ревизия —  прошла!

И поделилась радостными вестями: полосатых поросят у него на три больше, чем он мог бы думать, а вот фолебергских простыней —  на два десятка меньше. Это горестное известие он может запить неизвестно откуда возникшим вином, которое, конечно, не так чтобы очень хорошо, но зато его —  целая бочка!

Муж посмеивался, слушая о прибылях и недостачах, и покладисто ужасался, когда я запугивала его обещанием, предъявить учетные книги для проверки —  очень мило болтали.