Муж мой - враг мой (СИ)

Когда муж стиснул меня железными ручищами, упершись плотью в какую-то преграду у меня внутри, я почувствовала, что именно этого мне и не хватало, и с тихим “Ли-и-ис!” притихла у него на груди, уткнулась в крепкую шею, мелко и благодарно целуя —  подхватив эту манеру у него же. И через несколько толчков муж поймал свою ослепительную молнию, и с дрожью обмяк на диване, расслабленный, с опустошенным лицом.

Я улыбалась в мужскую шею, влажную и солоноватую.

—  Лис?

Он только головой на спинке дивана качнул, показывая, что слышит.

—  Как прошел твой день?

—  Теперь —  великолепно!

С момента отбытия вдовствующей герцогини семейные ужины стали для меня куда меньшим испытанием. С виду, ничего существенно не поменялось, разве что стало за столом на три персоны меньше, но ощутимо изменилась общая атмосфера. По крайней мере —  для меня ощутимо. Стала более расслабленной. Спокойной.

Хотя возможно, более расслабленной и спокойной стала я —  но теперь я участвовала в общей беседе. И не только в качестве подушечки для булавок.

Хотя, следует отдать Вейлеронам должное: по части любви к пикировкам они ничуть не уступали Алассам. В замке Лунь… то есть, дома, тоже любили позубоскалить что глава рода, что братцы.

И если быть честной, это было даже приятно. Я находила немалое удовольствие в том, чтобы отбрить остроту — ни в коем случае не выходя за рамки этикета, и с учетом положения и статуса как своего и  острослова, так и наиболее важных персон среди присутствующих и их возможных реакций.

Невинная и милая моему сердцу битва —  но нынче это была именно игра, а не сражение не на жизнь, а на смерть.

Принимать в ней участие слишком уж рьяно я не спешила, но изредка позволяла себе удовольствие отбить один-другой выпад.

Такие ужины мне нравились куда больше, поэтому, когда нынешний подошел к концу, я не испытывала желания сбежать к себе и спрятаться, а пребывала в настроении вполне благодушном.

—  Не откажите мне в прогулке, дорогая супруга! —  попросил его светлость, отодвигая для меня стул, чтобы я могла подняться.

От Алиссандра ощутимо веяло сытым довольством, и я смутно связывала его с нашим дневным разговором, но не была уверена. Может, у меня просто мания величия.

А от приглашения я в первый момент растерялась: прогулка? Да я по Стражу и так нагулялась, особенно за сегодня…

—  Да, конечно, ваша светлость! —  я присела в почтительном реверансе.

В конце концов, если герцог желает прогуляться по своему дому с собственной супругой, то кто ж ему откажет?

Лис улыбнулся мне, и обратился к дворецкому, дисциплинированно застывшему у стены:

—  Прикажите подать госпоже верхнюю одежду.

Та-а-ак! То есть, гулять мы будем не в замке?

От этой новости я существенно повеселела, и вдруг поняла, что, оказывается, с того момента, как прибыла в Страж, я почти не покидала замок, а мои редкие визиты на свежий воздух по пальцам можно пересчитать!

Не удивительно, что я так воспрянула духом.

Одежду я дожидалась с внешним спокойствием, но с трудом удерживаясь от того, чтобы не начать приплясывать на месте.

Они появились через несколько минут. Моя камеристка и горничная шли рядом, локоть к локтю, и выражения лиц у них были настолько приличные, что я сразу догадалась: подрались!

В результате драке Нита отстояла себе право на мою шубу, и теперь держала ее перед собой, как знамя, гордо подняв голову, а Ан-Баир, уже четыре года как ушедшая из озера своей матери и взявшая человеческое имя Анабель, торжественно несла на вытянутых руках нарядные меховые сапожки.

Я укусила себя за язык, чтобы скрыть смех.

Боги-боги, за что мне две эти девицы?! С ними никакого балагана не нужно —  представление каждый день на дому!

Лис шагнул вперед и почтительно принял у чопороной Ниты ее ношу, и помог мне одеться.

Анабель, не дожидаясь, пока герцог выполнит за нее всю работу, присела, и деловито и уверенно помогла мне переобуться, а когда мы закончили, сам Лис уже был готов.

Темное пальто подчеркнуло широкие плечи и узкую талию не хуже военного мундира, и ужасно шло герцогу Вейлеронскому. Герцогу Вейлеронскому, вообще, по моим наблюдениям всё шло —  и это обстоятельство немало удручало его супругу. Зачем мужчине такая особенность? Мне бы она куда больше пригодилась!

Лис подал мне руку, и улыбнулся углами губ.

Уж не читает ли он мысли?

Боги-боги! От этого предположения меня окатило ужасом, и я быстро отмахнулась от подобной вероятности: не-е-е, точно не читает! Читал бы —  уже давно бы пришиб свою молодую, прекрасную и во всех отношениях достойную (но весьма коварную) супругу!

Темнота зимой спускается рано. Но ночь не была черна: залитый лунным светом снег и фонари освещали герцогский парк. Мерцали в воздухе редкие снежинки, полыхали хрустальным огнем оледенелые ветви деревьев. Красивая ночь, снежная и лунная.

Мы гуляли по ухоженным дорожкам и парковым мостам, и ужасно хотелось рассказать, как я сбегала зимой на озеро, как каталась наперегонки с Ан-Баир —  я с одной стороны льда, она с другой, и гибкое длинное тело русалки светилось сквозь толщу его жемчужным светом…