Муж на час

Он прервал разговор, не дожидаясь, что ответит Петрысик. Вся правда, открывшись сразу и так внезапно, вдруг перестала давить на сердце. Разговором с Иудой-Петрысиком он как будто открыл некий клапан, будто нарыв вскрыл, из которого брызнула вонючая жижа. И хотя ощущение мерзости всё ещё сохранялось, жижей всё ещё пованивало, он вдруг понял, что очистился от скверны, которую носил в себе весь этот год. От чувства вины очистился, что это он сделал роковую ошибку, согласившись на сомнительную сделку и — проиграв. Что это он виноват в том, что потерял Вику и сломал себе жизнь. Оказалось, что всё не так. Он не виноват, жизнь сломали ему, а ошибку, если и сделал, то очень давно, женившись на Вике.

Он посидел, ощущая как место, где ещё с утра саднила заноза, заполняется покоем и лёгкостью. Минут через десять пальцы перестали дрожать, и он смог спокойно выехать из микрорайона. На обочине заметил тётку с ведром лилий. Цветы выглядели роскошно: кремовые чаши с розовыми мазками на лепестках. Он вышел, купил три штуки и положил хрустящий букет — тётка упаковала цветы в кулёк из целлофана — на соседнее сиденье. Лилии немедленно запахли, и вскоре приятный, сладковатый аромат смешался с остатками табачного духа и так и держался в салоне, пока Игорь ехал на Луговую.

— Ну, как продвигается твой сценарий? — спросил он, заходя на веранду, где Людмила сосредоточенно тюкала по клавишам ноутбука.

— Привет! — подняла она голову, убирая чёлку с глаз. — Нормально продвигается, только сценарий не мой, а Льва Романыча. Всё-таки на нормальном компьютере удобнее работать, здесь я никак не привыкну вместо мышки пальцем по этой штуке ёрзать — она показала на серый квадрат внизу клавиатуры.

— Так давай мышку приспособим, под неё разъём есть, — Игорь положил букет на стол рядом с ноутбуком и сел на стул у окна.

— Это что, мне? — просияла Людмила. Взяла цветы, поднесла к лицу. — Хорошо пахнут, очень нежно. А по какому случаю?

— Просто так, — пожал он плечами. — Или, если тебе повод нужен, потому что ты у нас болящая, а болящим полагается приносить цветы.

— Правда? А я думала — умершим полагается, — улыбнулась Людмила. — Кстати о болящих. Слушай, раз ты уже вернулся, давай ко Льву Романычу в больницу съездим? Время есть, в больницах посетителей обычно до семи пускают. И ноутбук заодно подзарядится пока, а то он уже намекает, что заряд на исходе.

— А нога?

— А что нога? Я осторожненько, да и болит уже не так сильно.

Лев Романыч отыскался в отделении хирургии, в палате на пятерых. Сценарист полулежал на высоких подушках, аккуратно пристроив перевязанную голову, и сквозь очки с толстыми стёклами смотрел по телевизору что-то про дельфинов. Остальных постояльцев не было, видно, сидели в холле.

— Лев Романыч, здравствуйте! Как вы себя чувствуете?

Людмила подошла, хромая, к кровати сценариста и положила цветы на тумбочку.

— Вот, это вам. Надо у медсестёр попросить, чтобы в воду поставили.

— Это вы из тех запасов принесли, что на могилу мне готовили? — сварливо спросил сценарист и отодвинулся поближе к стене.

— Лев Романыч, ну что вы такое говорите? Какая могила? — Людмила выкладывала на тумбочку яблоки, апельсины и пакет несладкого печенья — диабетик всё-таки.

— Такая. И не надо меня задабривать, я всё равно вас не прощу и заявление из милиции забирать не стану.

— Заявление? — ахнула Людмила и опустилась на стоявший возле кровати стул.

— А вы как думали? Вы меня ни за что ни про что по затылку огрели, до сотрясения мозга, между прочим, а я — прощай. Ко мне следователь приходил, и я ему всё рассказал. И протокол подписал, официальный.

— Я вас не грела… не огревала… Лев Романыч, это была не я, — тихо сказала Людмила. Надежда, что вчера сценарист бредил, улетучилась окончательно.

— Лев Романыч, скажите, а по каким признакам вы решили, что вчера с вами в квартире была Людмила? — вмешался Игорь.

— А вы кто? — сценарист глянул на него с подозрением.

— Я помогаю разобраться в этой ситуации.

— Частный детектив, что ли?

— Вроде того. Так почему вы решили, что это была Людмила? Всё-таки вы не очень хорошо видите.

— Что надо, то увидел. Во-первых, она по домофону представилась, во-вторых кофта на ней вчера была жёлто-зелёная, я запомнил. И причёска её, и привет от Ольги Николаевны. Нет, мне голову не заморочить — это были вы.

— Не я, Лев Романыч, ну честное слово, не я! — Людмила чуть не плакала. Как он может так про неё говорить? Они ведь не первый день знакомы, четыре сценария вместе сваяли, сколько часов просидели пред монитором, пока видик не сломался. И вот теперь он лежит в полной уверенности, что она могла стукнуть его по голове. Видно, и вправду крепко его вчера приложили, если так про неё думает!

— А кто тогда? — сценарист явно заколебался.

— Вот это мы и пытаемся выяснить, — сказал Игорь. — Лев Романович, а не заметили ли вы у вчерашней женщины каких-нибудь особых примет? Во что она одета была?

— Я же говорю, в кофту эту. Джинсы ещё, пакет в руках, которые у вас в Фонде выдают… Я и разглядеть не успел толком. Повернулся, чтобы в комнату проводить, а меня и жахнуло.