Муж на сдачу

Альмире пришлось ещё раз рассказать придуманную версию об очень занятом сыне и его поручении.

Соседи поохали, пообещали утром выйти попрощаться, да разошлись.

Кагым прибыл еще через оборот. Дневное Око уже село, а Ночное еще не взошло, улицы Адижона залила чернильная темнота, кое-где перебиваемая огоньками окон.

— Что же, уважаемая, сын вас не бережёт, в таком возрасте путешествовать заставляет, посылает одну? — после приветствий и представлений заговорил кагым. — Я бы хотел с ним переговорить. Дело есть, думаю, его оно увлечет.

— В каком это, «таком» возрасте? — подбоченилась зельеварка. — Я на погост пока не собираюсь, еще много пользы могу принести. Сын портал выдал, не повозку, да я по дому больше из комнаты в комнату шагов делаю, чем порталом перейти. И занят он, не лодыря вырастила, как пчела, с рассвета до заката не присядет. А я еще крепка, да здорова, почему не сходить за невесткой? Тем более, когда к ней по ночам кагымы на огонек заглядывают, — Альмира грозно повела глазами, Мари еле сдержалась, чтобы не прыснуть.

— Что вы, ари! Я — женатый человек, к ари Мариэте со всем уважением! — оскорбился кагым. — Хорошая она женщина, лечила половину города, многие ей не только здоровьем, но и жизнью обязаны! А мне по должности положено наблюдать, чтоб порядок был, чтобы никто не был обижен или обделён.

— Ладно, — пошла на мировую старушка. — Я так, для словца брякнула, вижу, что человек вы положительный и почтенный. Спасибо, что не оставили невестку в беде, позаботились. Вот, — Альмира выставила на стол мешочек, — раздайте завтра соседям, кто помогал, да себе возьмите.

— Мы не за деньги!

— А это не плата! Это благодарность. Не примете — обидите.

Кагым засопел, но мешочек со стола забрал.

— Мы с рассветом перейдем, — продолжила Альмира, — невестка моя, растяпа, свой портал потеряла, хорошо, я догадалась запасные взять!

— Вот капсула, — кагым выложил на стол синий шарик. — Во дворе нашел. Вы, ари, как домой попадете, передайте сыну, что у меня к нему дело есть. Важное. Пусть не сочтет за труд посетить, я уверен, мое предложение его заинтересует.

— Передам, — кивнула старушка. — Поздно уже, Марите пора ложиться. Ребенка носит, сами понимаете, надо отдыхать больше.

— Да, целительница тоже говорила, что нельзя напрягаться, — согласился кагым и встал. — Утром не буду тревожить, сейчас попрощаюсь. Дом я, Марита, продавать не стану, если надумаешь возвращаться — договоримся. Буду ждать визита твоего супруга. Береги себя и малыша!

Хлопнула дверь, шаги по двору и стук отъезжающей повозки.

— Хороший кагым человек, — прищелкнула языком Альмира. — Была бы я помоложе…

— Альмира!!!

— Что — Альмира? Женщина я или где? Да, немного потрепанная, но в душе-то мне не больше двадцати! — рассмеялась старушка. — Давай укладываться, подниму с рассветом.

Едва просыпающееся Око позолотило верхушки деревьев, Альмира подняла Мариэту.

— Позавтракаем дома, надо поспешить.

— Что-то случилось?

— Нет.

— Что-то скоро случится?

— Не исключено.

— Мы от чего-то убегаем?

— Не то слово, чтобы совсем убегаем, но нам лучше поторопиться.

— Альмира, ты меня пугаешь! Что-то случается прямо сейчас?

— Очень вероятно, — пробормотала старушка, — ещё ребенком был — если что-то вбил в голову — ничем не переубедишь. А тут такие новости! Надо уносить ноги…

— Альмира??!

— Мариточка, потом, все потом! Он уже вполне мог оклематься, а как новости узнает, так, того и глядишь, явится. Эту, что ли, корзинку берем? Оглядись, ничего не забыла?

Старая зельеварка подхватила плетенку и вынеслась за дверь, будто не было за плечами прожитых лет. Мариэта едва за ней поспевала.

— Если так срочно, почему мы не ушли ещё вечером? — спросила она, догоняя Альмиру. — Подожди, надо дом закрыть!

— Вечером ушли бы, след портала развеялся, а так — как кусок морковки, — бормотала старушка. — Что ты копаешься?

— Какая морковка? Ничего не понимаю, — Мариэта бросила последний взгляд на дом и свернула за угол, к кустам, где дожидались корзины с растениями.

— Осёл, Марита, самое упрямое животное на свете и лодырь, каких поискать. Запрягут его, он тянет-тянет, потом ему надоест, встанет, как вкопанный, хоть бей его, хоть уговаривай — всё нипочем. Пока сам не захочет — не пойдет. Дело простаивает, убытки, урон! И умные люди придумали — привязывают на конец палки морковку, палку крепят к хомуту так, чтобы лакомый овощ висел прямо перед мордой осла. Он её видит, чует, кажется, вот-вот достанет, а не дотягивается. И везет поклажу, куда хозяину нужно. В конце пути, конечно, получает-таки свою морковку. Уяснила?

— Не совсем.

— След от портала — морковка. А осёл… Осёл может здесь очутиться в любое мгновение, и лучше, если вместо тебя, он здесь обнаружит только морковку. Тьфу — след портала. Давай мне корзину с вещами и вон ту, с огнецветом, папоротниколистом и гречавкой. Остальные поднимешь?

Мариэта кивнула.

— Всё? Я открываю портал.

* * *

Новость о возвращении Михаэля произвела эффект разорвавшейся бомбы.

Город замер, ожидая, чем всё разрешится.

— Бедная графиня, только-только вышла замуж!