Муж на сдачу

— Что ж, я счастлив, что у тебя нет ко мне претензий, потерять твое расположение мне не хотелось бы. Всё-таки, ты — мой единственный родственник, не считая будущих детей, — Энгель широко улыбнулся.

Михаэль мгновение помедлил, потом обнял брата.

— Гвинет, наверное, очень переживает? Иди, успокой её. Если она не хочет меня видеть, мы с тобой будем встречаться на нейтральной территории или у меня в замке.

— Посмотрим, — барон хлопнул Михаэля по плечу и, в свою очередь, стиснул его в объятиях. — Думаю, со временем всё образуется. Когда Гвинет увидит тебя с женой, она окончательно успокоится.

— Я не обижал ее, — нахмурился Михаэль. — Не понимаю, почему она меня так боится?

— Знаю, что не обижал, но она была так потрясена смертью Елиазара и потерей ребенка, что восприняла тебя, как захватчика. Терпела, не больше.

— Понимаю. Что же, не буду задерживать. Беременной женщине нужен покой и уверенность в завтрашнем дне. Когда думаешь забрать её домой?

— Если ты отпускаешь, прямо сейчас. Только, с нами отправятся оба целителя, сам понимаешь — тройня!

— Не возражаю, пусть Цилен едет с вами. У меня тут беременных пока нет, Гвинет он нужнее. А второй, Визар, как я понял, приставлен Его Величеством?

— Да, случай неординарный. Император приказал непременно сохранить всех детей.

Через оборот Михаэлю доложили, что барон Делаверт с баронессой отбыли в своё поместье. Визар отправился вместе с ними, а Цилен решил задержаться, пока Его Сиятельство полностью не восстановится.

День тянулся и тянулся.

Самая большая пытка — ждать.

Ждать, отмечая каждое прошедшее мгновение, умирая от страха и нетерпения, перебирая в голове варианты и измеряя резерв каждые пол оборота.

Ждать, представляя, как она его встретит… Нет, лучше не думать об этом! Как ей объяснить, какими словами передать боль и жар, которые сжигают его с того самого мгновения, когда он выталкивал, выплевывал несправедливые слова? Ранил, убивая этим и себя? Втыкал нож в ее сердце, но сам при этом истекал кровью? Поверит ли? Захочет ли выслушать? Позволит взять себя за руку и пойти с ним рядом? Или прогонит, отвернется, захлопнет дверь?

Как она там, в своем домике? Мариэта гордая, она никому не покажет, как ей больно, как несправедливо он её обидел. Его храбрая, стойкая и решительная девочка…

Что случилось — уже произошло, к сожалению, он не может этого изменить. Остаётся жить ожиданием. В душе переплетаются отчаянье и надежда, радость от скорой встречи и опасение, что она не состоится. Сердце то ускоряется, словно догоняет кого-то, то начинает биться с перебоями, временами замирая, и снова пускаясь вскачь.

Михаэль представлял, как выходит из портала у знакомого дома, подходит к крыльцу, стучит в дверь… Или нет, если он появится на пороге её дома рано утром, лучше не будить стуком. Лучше сделать что-нибудь приятное, нужное, чтобы Мариэта вышла и увидела. Например, небольшой водоём во дворе, чтобы ей не приходилось издалека таскать воду для полива. Или — починить покосившиеся ворота. И пусть он не очень умеет делать это руками, ради Риты он справится. А если в другое время — днём или вечером, то тоже, лучше не мямлить под дверью, а сразу взяться за какую-нибудь работу, чтобы Рита поняла, её раб пришел не на время, он пришел, чтобы остаться и забрать её себе. Может быть, она опешит в первое мгновение, даже нахмурится, но потом непременно улыбнется. Ах, какая у Мариэты улыбка — теплая, задорная, нежная и манящая!

А вдруг… Вдруг, не улыбнется? Окатит ледяным холодом, Не захочет видеть, прогонит?

Это больно, но он заслужил.

Однако, если Рита думает, что он уйдет, стоит ей указать ему на дверь — она ошибается.

Михаэль повел плечами — он не отступится, потому что без Мариэты жизнь полностью теряет смысл.

У него было всего несколько недель, чтобы влюбиться по уши, чтобы его мир перевернулся, а теперь они в разных уголках света, бесконечно далекие и одинокие. Но он со всем справится, потому что у него были эти недели счастья.

Если же Рита отвернется, если не захочет его видеть, он готов доказать делом, убедить поступками и будет всегда её ждать. Ждать на мгновение. Ждать на день. Ждать на всю жизнь…

Самая большая пытка — неизвестность.

Был уже глубокий вечер, когда резерв, наконец, пополнился настолько, что Цилен, скрепя сердце, разрешил пользоваться даром.

Михаэль не ждал ни мгновения: слова целителя еще звучали, когда он уже открыл портал и шагнул в мерцающее марево.

Глава 15

Шагнув из поздней ночи, Михаэль попал в ранее утро.

Дневное Око ещё не взошло, но горизонт и кусок неба над ним уже расцветились ало-лиловыми сполохами, а чернила ночи сменил серый туман. Его молочный вариант скапливался в низинах неровными клочками, постепенно поднимающимися выше, чтобы растаять под первыми же лучами.

Птицы громко приветствовали начало нового дня, распеваясь сначала по отдельности, а потом, слаженно и в такт, грянув общим хором.

Адижон начал просыпаться. Самые работящие хозяйки уже затопили печи, торопясь приготовить завтрак, а лентяйки только-только покидали уютные постели.