Муж-озеро

Танюше очень не хотелось выбираться. Она уже почти привыкла к белой мгле. Руки и ноги не слушались. Она пыталась объяснить, что побудет тут немножко, посидит, а потом пойдет… догонит. Однако то ли Ион ее не слышал, то ли он был такой жестокий, но он упрямо тянул ее за руку, заставляя подняться. Каким-то чудом на ней оказалась огромная пуховая куртка. Ион, стоя на коленях, застегивал замерзшую молнию. Потом он нагнулся, повозился у ее ног, и Танюша вдруг почувствовала свободу от лыж. На руках ее оказались чужие рукавицы поверх собственных. На них руки Иона навязывали темляки палок.

– Ну все, теперь иди. Аккуратненько, здесь камни. Я сзади.

Танюша послушно сделала шаг, потом другой, третий. Она шла, как механическая кукла из детства, которую завели и пустили по прямой. Если кукла встречала препятствия, она останавливалась, либо падала. Тогда Ион заботливо поднимал ее и заводил механизм снова. Вокруг по-прежнему была мгла, но кое-что изменилось: цепочка черных камней, висящая в пространстве, теперь уводила вниз. Ветер немного утих. «Перевал… Мы перевалили», – пронеслось в голове у Танюши. И сразу в ноги резанула острая боль – не тупая, как при замерзании, а другая. Эта боль означала, что кровь от движения снова проникла в онемевшие ткани. Танюша застонала, но не остановилась. Боль скакнула в руки, а потом палящими волнами побежала по коже.

– Ой, не могу… Больно.

– Это хорошо-хорошо, что больно. Это значит, кожа оттаивает. Ты иди, иди, дружочек. Иди, малышка.

Ион осторожно подтолкнул ее в плечо чем-то твердым, и она сообразила, что это лыжи. Танюша вспомнила, что идет без лыж и без рюкзака. Стало быть, то и другое тащит сзади Ион.

– Спаси… – Она попыталась повернуться, чтобы сказать «спасибо», но Ион мягко и решительно развернул ее обратно.

– Давай-давай. Чуток ведь осталось. Народ внизу ждет. Уже там околели, наверное.

Танюша прошла еще немного, подумала и заплакала.

– Они меня больше не возьму-ут, – всхлипнула она. – Они узна-ают, что я отста-ала… Скажут, что я слабая…

Отпустившая ее смерть осталась совсем неподалеку, и здесь, на этой тонкой границе с жизнью, душа Танюши еще не успела одеться в прежнюю скорлупу. Она уже вспомнила свой страх унизиться перед товарищами, но пока не боялась унизиться перед Ионом. Она плакала так, будто была маленькой девочкой, и будто сзади шла ее мама, готовая любить ее, несмотря ни на что и за все прощать.

– Ничего они не узнают… Ну и что, если и прогонят? Да плевать на них. Лично я тебя не прогоню. Будем с тобой вместе ходить. Пойдешь со мной в поход?

Он говорил ласково, как с ребенком, и Танюша верила, что все так и есть – он возьмет ее в поход, он ее прощает, он ее любит.

– Но я же слабая… – слегка повернулась она.

Ион довольно усмехнулся. Раз вернулось кокетство, ищущее похвалы – значит, вернулась жизнь.

– Ну какая же ты слабая, а? Ты очень сильная. Ты смотри сколько уже прошла. На такой перевал забралась. А то… ну, это с каждым бывает. Знаешь, вот я однажды чуть не помер… знаешь где? Умбозеро переходил. На Кольском полуострове. Вы вроде там были. А ветрюга, знаешь – вот как сейчас, только хуже. Дай, думаю, присяду-отдохну. Так бы до сих пор на кладбище и отдыхал, если бы меня друг не нашел и не отмудохал, хе-хе.

– Не может быть.

– Честное слово!

Танюша повернулась.

– Ионушка… пожалуйста, не рассказывай им всем, что тут со мной было. Мне правда стыдно. Не расскажешь? – жалобно попросила она.

– Да что ты! Все между нами. А чего было-то? Ну, отстала Танюша маленько, я и поторопил. – Он засмеялся. – Вот и все!

– Спасибо. За все спасибо. Ты, пожалуйста, прости меня, что я все эти глупости сейчас говорю. Просто у меня все болит…

– За что спасибо-то? Это я должен тебе спасибо говорить. Мне, можно сказать, приятно поговорить с красивой девушкой. Я, можно сказать, только ради этого в походы хожу!

«С красивой? Девушкой? Разве это я – красивая девушка? Я же старше его лет на десять. Какой он добрый!»

– Стоп, раз-два. Смотри, ты уже проваливаешься. Снег начался глубокий, пора лыжи надевать.

Танюша остановилась, по-прежнему плохо соображая. Ион быстро обогнул ее с лыжами наперевес, присел и принялся вставлять ее ноги в крепления.

– Держись за меня. Вот так. Рюкзак твой пока сам понесу. Не волнуйся, потом отдам, хе-хе. Народ уже где-то здесь, в березах. Проклинают нас, небось.

Метель почти улеглась, и в воздухе кружили крупные хлопья снега, похожие на огромных мух. Впереди показались первые деревца – те же низенькие каменные березки с растопыренными в ужасе ветвями, которые провожали их по ту сторону перевала. Танюша попробовала встать лицом к склону и едва успела затормозить – лыжи сразу заскользили вниз.

– Ох-ох…

– Спокойно, спокойно, куда это ты разогналась? А говоришь – слабая. Да тебя только держи! Поедем серпантином. Давай-ка я первый.

Ион сделал несколько шагов и сразу набрел на лыжню, оставленную группой. На его спине покачивался танюшин рюкзак.