Муж-озеро

— А вот на Орлинском… помните, мы там еще грибы собирать ездили? Лес такой красивый, сосновый бор, черничники… Так там теперь все трехметровым забором огорожено, всюду камеры понатыканы. И пол-озера огородили. Говорят, депутат какой-то московский живет. Или прокурор, не помню. — Майя с наслаждением смаковала подробности, не ведая, что один за другим забивает гвозди в сердце Танюши.

«Нет, придется сказать. Только очень быстро». Танюша набрала в грудь побольше воздуха и открыла рот.

— Все так и есть. Законы повсеместно не работают. Но есть поговорка: если ничего не делать, то гарантированно ничего не получится, а если делать хоть что-то, то, возможно, получится хоть что-то. Короче, есть примеры по стране, когда люди объединялись, боролись, и у них получалось… где-то забор береговой подвинули, где-то коттедж незаконный не дали построить…

— Ой, девушка, вы в это верите? Чтобы в нашей стране у кого-то просто так получилось?

— А-ха-ха, наверное, этим «людям» другая какая-то шишка проплатила, чтобы то место занять!

— Танечка, вы такая наивная!

«Нет, я не наивная. Просто я не могу думать об этом спокойно. И завидую вам, что вы можете».

— А вот всякие там гринписы, «зеленые»… Вот и занялись бы…

— Какие гринписы? Они же все проплаченные. Они на Запад работают.

Танюша вспыхнула.

— Почему проплаченные? Разве у вас есть доказательства? И вообще… почему кто-то должен спасать нашу родину за нас? Это наша работа.

— Девушка, вы точно уникальный человек. Таких, как вы, больше не осталось. — Влад самодовольно усмехнулся.

— Так вы верите, что я не проплаченная? Вот я же убираю мусор за другими. А раз я — не проплаченная, и вы — я надеюсь — не проплаченный, то почему же так называемые «зеленые» должны быть проплаченными?

— Танечка, это же совсем другое, — ласково-покровительственно сказала Майя. — Но что касается больших организаций… они точно не могут бесплатно работать. Уж поверьте моему опыту!

«О чем я спорю? Зачем? Мне же совсем не нужно защищать «Гринпис». Плевать на него, в общем-то. Наверное, все дело в том, что вы мне противны, вот и все. Вы так не похожи на меня, но почему-то довольны жизнью. А еще вы не желаете видеть медленной, ползучей катастрофы. Вы и другие, такие же, как вы. И оттого катастрофа становится неизбежной. А вы будете до конца дней лишь жаловаться, и переходить от одного захваченного озера к другому, пока еще не захваченному. От одной, заваленной мусором поляны — к другой, еще не заваленной. И ничего никогда не будете делать. А все потому, что вы избранные. Да! Вы, и все остальное население Земли. Все, кроме меня. Вы избраны Богом, потому что вы умеете замечать хорошее и не замечать плохое. Даже когда вы ругаете захватчиков или отдыхающих-свиней, вы получаете от этого удовольствие. Наверное, вы когда-нибудь доживете до тех времен, когда в стране не останется ни одного свободного берега и ни единого кусочка леса, который не был бы озаборен. И вы будете так же равномерно, как журчащая вода, сетовать и жаловаться, хотя сидеть вам придется уже не в лесу у озера, а на скамеечке в парке, куда вход будет по талончикам. Но вы будете радоваться этим скамеечкам, и гордиться собой, и…»

Разговор давно перешел на другую тему, Эмма опять визгливо покрикивала на детей, а Влад разлил в кружки с чаем белую прозрачную жидкость из своей фляжки, которую он (думая, что незаметно) извлек из внутреннего кармана.

— Владик, осторожно, дети увидят…

— А чё я такого сделал? — хитро ответил он, пряча фляжку.

— Танюх, а тебе налить?… Ой, ты ж у нас и без чая. Дать тебе кружку?

— Ой, нет, нет, не надо! Я вообще-то уже идти должна. Итак засиделась. Вот я вам мешочки, вот у бревна положила…

— Да ладно, ну чё ты, как неродная! Ты нас не объешь. У нас и так с плюшками перебор. Закупили целую коробку, а детям родители своего насовали, вот и не жрут. Так что давай, не стесняйся!

«Зачем я так плохо думаю о них? — с раскаянием рассуждала Танюша. — Они же самые добрые на всем Озере. Что бы я тут без них делала? Тут же одни пьяные жлобы и их наглые самки. Прости, Эммочка. Можете мусорить, сколько хотите — я вечером приду и уберу. И слова плохого про вас не скажу, честное слово».

— Эх, надо правда этих недорослей отрядить тебе помогать… Эй, шпана! Кто пойдет с Татьяной… Тебя как по отчеству? …кто пойдет с Татьяной Борисовной убирать мусор?

Танюша чуть не поперхнулась чаем и сразу густо покраснела.

— Эмма, не надо, правда…

— Чего не надо-то? …Короче! Татьяна Борисовна — волонтер, живет тут на озере с апреля по октябрь, безвозмездно следит за чистотой… Чего смешного, Михаил? За тобой, между прочим, убирает! Чего? Знаю я, как вы не мусорите. Глаза разуйте и вокруг посмотрите. Короче, по-одходим, берем по мешочку. Пока все равно обеда ждем, так хоть пользу принесете. Идете за Татьяной Борисовной… Она… — Эмма вопросительно посмотрела на Танюшу, — покажет вам, где тут свалки. Наберете каждый по полмешка и на обратном пути на станции бросите в контейнер. Все ясно?