Муж по завещанию

" Таша, машина была куплена специально для Вас. Пользуйтесь и не поминайте лихом! От Вашего слова, данного моей жене, я Вас освобождаю. На этом счете лежат деньги, оставленные для Вас Вашим отцом. Эти деньги Ваши по праву!" – и размашистая подпись Королева. После его подписи шла приписка: “Спасибо за то, что ты есть. Будь счастлива!"

– Какой ты, молодец, однако! Свою совесть ты очистил, вернув мне деньги моего отца и мое, данное Аннушке слово, а как быть мне? Я ведь слово Анне Петровне дала, а не тебе! Значит, и освобождать от него не тебе! – Таша бубнила вслух, ругая Королева.

– Будь счастлива! А как мне счастливой быть, не подскажешь? Чурбан ты бесчувственный! – Таша бубнила и рвала в мелкие клочья бумагу. Когда клочки стали уж очень маленькими, Таша удивленно уставилась на них. Что же она разорвала с таким остервенением? И тут до неё дошло, что разорвала она ту самую бумажку с кодом от банковской карты.

– Тьфу ты!! Хорошо, хоть сам код успела посмотреть. Может, оно и к лучшему, что я её разорвала. Все мы под Богом ходим! – вспомнились Таше слова мамы, – кто же и карту, и код от неё вместе хранит? Ну, Королев, ну даёт!!

Сунув клочки бумаги в карман, Таша выдохнула.

– Ну что, моя хорошая? Поехали? – обратилась Таша толи сама к себе, толи к машине.

Глава 19

– Ты ж моя хорошая! Ты ж моя девочка! – Таша ехала очень аккуратно, проговаривая каждое свое действие и не забывая хвалить при этом машину. Машина ей очень нравилась, но она уже решила, что не может её себе оставить. Сколько денег ей досталось от отца, Таша ещё не знала. Но решила, что узнает это позже. Вот съездит к сестре на могилу, поговорит с ней в тишине и отгонит машину Королеву. Она решила, что сама купит себе машину. Вряд ли, что такую же дорогую, но обязательно сама купит.

– Ой, я же кекс хотела Аннушке отвезти! – вспомнила вдруг Таша, увидев на трассе заправку известной фирмы, – здесь такие кексы точно должны продаваться! – решила она и свернула к заправке.

На кладбище Таша приехала уже после обеда. Порадовавшись про себя, что сейчас у могилы сестры она будет одна. Так и оказалось. Могила опять была завалена цветами.

– Ну, здравствуй, Аннушка. Прости, что при жизни не обращалась к тебе так! – Таша положила любимые Анной тюльпаны ближе к её портрету. На фото Анна смеялась и была счастливой. Такой красивой Таша её не видела, болезнь никому красоты не добавляет. А вот счастливой свою сестру да, она видела. Анна всегда, когда говорила с мужем, просто светилась счастьем.

– Смотри, что я тебе привезла! – Таша развернула кекс, – твоего любимого с клюквой и белым шоколадом не было. Извини! Но я купила с кусочками шоколада. Мне, кажется, он вполне сойдет на замену, как считаешь?

Таша присела на корточки перед портретом Анны и поставила кекс рядом.

– Давай, я тебе отщипну кусочек, вот так, как мы обе с тобой любим, – Таша отломила кусочек и положила его рядом. Потом достала ещё один такой же кекс для себя и, так же отломив кусочек, положила его в рот, – знаешь, он, конечно, не такой вкусный, как с клюквой, но вполне! Мне нравится! Не возражаешь, что кофе у нас с тобой один на двоих будет?

Таша отламывала кекс кусочками, отпивала кофе из стаканчика и говорила с Анной.

– Вот скажи, как мне быть? Он не хочет видеть меня. Твердит постоянно, что от слова моего освобождает меня. Вон в письме даже мне это написал. Ну, не могу же я навязываться, в самом деле? Я, конечно, видела его фото в интернете. Сейчас все как с цепи сорвались, гадают, как долго он будет один, представляешь? И ведь невдомёк им всем, что он только тебя любит!

– Кхе! Кхе! – раздалось вдруг за спиной Таши.

– Вы кто? – Таша резко встала.

– Сторож я здешний, Федор Васильич! Извини, дочка, если напугал! – перед Ташей стоял пожилой мужчина с аккуратной бородой и граблями, у его ног сидела большая собака.

– Я просто не слышала, что Вы подошли!

– А ты чего здесь одна-то? Все вон с утра были.

– Да не хотела я со всеми, – пояснила Таша.

– А покойница-то сестра, что ль твоя старшая?

– Да, по отцу. Похожи?

– Ну, так, почитай одно лицо! – кивнул Федор Васильич, и продолжил:

– При жизни не общались, раз сидишь здесь так долго и душу изливаешь, – толи спросил, толи припечатал сторож.

– При её жизни я не знала, что она моя сестра, – вздохнула Таша, – вот только в день смерти мне её муж и рассказал. Аннушка тогда уже отходила… А перед этим она слово с меня взяла… семью её не оставлять. А как я теперь-то их не оставлять могу? С чего бы вдруг? Где я, и где они! Да и люблю я его, а он же… Ох! – Таша качнула головой, – да и я слово ж умирающей дала, и как мне теперь быть? – получился, конечно, сумбур, но казалось, этот странный кладбищенский сторож интеллигентного вида её понял.