Муж поневоле

— Ну в смысле, надо было её выгнать или оставить и случайность или закономерность, что мы её спасаем уже в третий раз? — еще раз попытался я привлечь внимание Севы, на что тот, впрочем, прореагировал ровно никак, лишь презрительно хмыкнув и буркнув:

— Делай как хочешь, меня не волнует.

— Совсем? — уточнил я.

— Совсем, — ответил Иквус.

— А почему?

— О, Мерлин, — простонал маг, — да что же ты такой навязчивый. Пойми, все эти забавы: игры в шпионов, спасения юных дев обоего пола, и борьба добра со злом, у меня вот где сидят. И я, вроде бы, это тебе уже говорил.

—Нет, — помотал я головой, — ты только про учёбу и работу преподавателем высказывался.

— Ну значит еще и это. Поэтому решай сам и меня, пожалуйста, не втягивай.

— Понятно, — почесал я задумчиво бороду, — но если, к примеру, на нас нападут, поможешь?

— Помогу, — с обреченным вздохом произнес Сева и я мигом повеселел. Хлопнул того дружески по плечу и поднявшись, сказал, — Вот это я и хотел уточнить.

На что маг еще раз душераздирающе вздохнул и проводив меня взглядом, вновь открыл свою книжку, убедившись, что я отошел достаточно далеко.

С ура мы проснулись достаточно бодро, вот только Лалия, жалуясь на боль во всем теле, и постоянно хныча, долго не могла подняться. Магов владеющих магией жизни, чтобы подлечить её у нас не наблюдалось, поэтому пришлось ждать, когда с охами и причитаниями, девушка кое-как облачится в Алладинину запасную одежду и взгромоздится на верблюда.

Так как это произошло хорошо если к обеду, то понятно, что настроение у моих подчиненных было хуже некуда. Красноречивые взоры Калима на свернутый и притороченный к седлу кнут я постарался проигнорировать и стоило Лалии оказаться в седле, преувеличенно бодро скомандовал, — Ну, в путь!

На нашу беду, больше крупных городов с отделением торговой гильдии поблизости от маршрута не было, поэтому пришлось нежданную попутчицу тащить с собой. Вот только в первый день мы смогли проехать едва несколько часов, потому что Лалия внезапно пожаловалась на то, что из-за побоев больше сидеть в седле не может. Пришлось устраиваться на привал.

На следующий день ей свело судорогой ногу. Потом она неудобным седлом натерла, извините за подробности — промежность, а в оконцовке, еще через день, у неё начались женские дни и она вообще не смогла продолжать путь, то и дело теряя сознание и слабым голосом прося прощение у всех за свою женскую слабость.

Высказав свои сомнения Алладине, я, однако, получил ответ, что подобное возможно. Не все переносят этот период легко. Кто-то, до рождения первого ребенка, вот так каждый раз мучается.

Не то чтобы я жаждал знать подобные подробности, но возможность симуляции меня беспокоила, слишком уж все складывалось одно к одному.

Пришлось ждать ещё и из-за этого. Стоило ли говорить, что окромя пофигистично настроенного ко всему Иквуса, что Калим, что Алладина смотрели на задерживающую всех девушку, с плохо прикрытой ненавистью. Алла конечно не так, всё же женская солидарность имела место быть, хоть иногда что-то мужское в ней прорывалось, а вот начальник дворцовой стражи буквально писал кипятком, а из ушей его, казалось, скоро со свистом начнет выходить пар.

Поэтому ночное нападение каких-то бандитов я воспринял даже с облегчением.

Когда толпа неизвестных хлынула под покровом ночи к нашей стоянке, я, вовремя разбуженный дальним контуром сигнальной сети, уже успел растолкать остальных.

Часть бандитов завязла в простеньких ловушках магии проклятий, а та, что прорвалась, напоролась сначала на злого от недосыпа Иквуса, сходу принявшегося размахивать руками, что-то бормоча себе под нос, отчего тела принялись замирать и с стуком валиться на песок, а затем на Калима, что по пояс голый, с саблей в руках, с звериным ревом бросился в самую гущу врагов, полосуя суматошно мечущейся в его руках сталью нападавших.

У неизвестных оказался ещё и маг, но того, приметив начинающуюся волшбу, я сначала угостил стеной огня, а потом проклятьем. Мимоходом пожалел. Надо было наоборот, тогда его бы отлично прожарило, но и так вышло тоже ничего.

А затем, я услышал заполошный гортанный вопль, — Отходим! — И оставшиеся вживых противники, поспешно ретировались обратно.

Нападение происходило в предутренний час. В так называемую собачью вахту, когда внимательность дозорного притупляется, а сон одолевает всё сильней. Видимо хотели застать врасплох. Но не вышло.

На востоке уже начал разгораться рассвет и я успел увидеть мелькнувшие на фоне розовеющего неба силуэты.

— Догнать бы, — произнес тяжело дыщащий Калим, всё также по пояс голый и залитый кровью по самую макушку, как какой-нибудь берсерк, — да допросить с пристрастием.

— Зачем? — спросил я.

— Чтобы наконец ты понял, что это она их на нас навела. — Я понял о ком он, и только покачал головой, всё ещё сомневаясь. А начальник охраны зло оскалился и буквально прошипел, — Тебе ещё нужны доказательства? Да ты оглянись, эта сучка сбежала, стоило им напасть.