Муж в командировке. Пьесы

Хрущ. Сколько надо, столько и находится. Тебя не будет спрашивать.

Паша. Я не в претензии. Сколько надо, столько пусть и ездит. Я подожду.

Хрущ. А тебе что надо?

Паша. Дело у меня есть к нему.

Хрущ. Какое еще там у тебя дело?

Паша. Вот такое. Думаешь, Людмила Григорьевна, у Паши Селюка не может быть никаких дел, раз он шалопай последний. Ошибаетесь, Людмила Григорьевна, у меня с Сергеем Ивановичем очень серьезные дела.

Хрущ. Какие?

Паша. А это секрет.

Хрущ. Как ты носа задрал, однако. Хотя мне с трудом верится в твои дела.

Паша. Это ваше дело. Но вы еще узнаете, кто такой Паша Селюк!

Хрущ. Догадываемся.

Паша. Вот вы смеетесь надо мной, а за границей такого отношения к человеку служащие себе бы не позволили.

Хрущ. Ух, куда ты хватил.

Паша. Не думаю, что лишнее. Мы ведь в Европу идем, соответственно и отношение надо менять. А то выходит вы – боги, а мы какая-то мошкара.

Хрущ.(Ей не нравится поведение Паши). Шел бы лучше работать, а не ходил бы по кабинетам.

Паша. Где вы видели у нас работу?

Хрущ. Далеко и ходить не надо, вон Крещук приглашает на уборку овощей людей.

Паша. Пошел тот Крещук на хундай.

Хрущ. Паша, не ругайся здесь.

Паша. А я не ругаюсь. Это электричка так новая называется "Хундай", которая не совсем порядочно себя ведет по отношению к пассажирам, потому как не приспособлена к нашим условиям. Мне довелось ехать в этом чудо техники до Киева, и вдруг отказала их автоматика, ибо не приспособлена она к нашим морозам, и застряли мы среди чистого поля. Пришлось нам мерзнуть в ней больше трех часов, пока маневровый поезд не прислали. Так и Крещук относится к своим рабочим.

Хрущ. Что же плохого он делает?

Паша. Заставляет работать много, а платит копейки. Пусть сам и работает он за гроши.

Хрущ. А мне другое говорили.

Паша. Что вам говорили?

Хрущ. Что ты как пошел праздновать Восьмое марта, то явился на работу осле Первого Мая.

Паша. Не после Первого Мая, а до Первого Мая вышел, поскольку затем на Первое Мая мы сделали маленький сабантуй на полевом стане, после которого Гриша Малик въехал на тракторе в речку.

Хрущ. Вот такие вы работнички. От вас только одни убытки.

Паша. Не надо, Людмила Григорьевна, на нас наговаривать, когда нам платят нормально, то и работаем мы нормально.

Хрущ. Сейчас везде так платят, поэтому рабочим местом дорожить надо.

Паша. Да я лучше с голода помру, чем буду батрачить на того куркуля.

Хрущ. Какой ты резкий.

Паша. Я хочу, что бы было все по справедливости.

Хрущ. Вот, куда ты хватил. Не скоро, видно, настанет такое время.

Паша. Вот и обидно. Боролись за лучшую жизнь, получили…

Хрущ. За что боролись, на то и напоролись.

Паша. Вот именно. Умная вы женщина, Людмила Григорьевна.

Хрущ. Льстишь ты мне, Паша.

Паша. И не думал. Я всегда говорил, то, что есть, за то видно и страдаю.

Хрущ. Может быть, недаром говорят, молчание – золото.

Паша. Понимаю это, но, иногда, сдерживать себя не могу.

Хрущ. Надо учиться, еще так говорят: "Человеку год надо для того, что бы научиться говорить, и годы, до самой смерти, что бы научиться молчать".

Паша. Вот вы такие умные, а говорите, что я льщу вам. Если вы такие умные и все знаете, то не могли бы мне подсказать, сколько сейчас пай стоит?

Хрущ. Этого никто не знает.

Паша. Почему?

Хрущ. Потому что объявлен мораторий на продажу земли.

Паша. А говорят…

Хрущ. Мало что говорят. А ты что землю хочешь продать?

Паша. А что мне с ней делать? Техники нет, чтобы обрабатывать, а в аренду сдавать не выгодно.

Хрущ. Не знаю, что тебе сказать.

Паша. Будем ждать Сергея Ивановича. Он мне говорил о некоторых вариантах.

Хрущ. Не прогадаешь?

Паша. Я же верю Сергею Ивановичу. Он же человек порядочный.

Хрущ. Он – то порядочный, а вот другие.

Паша. Но выбора – то нет.

Хрущ. Подождать бы.

Паша. Сколько можно. Кушать – то сейчас хочется.

Хрущ. И выпить.

Паша. Ох, Людмила Григорьевна, вы как моя мать, начинаете мне морали читать.

Хрущ. Разве мать может желать тебе плохого?

Паша. Ах, ничего вы не понимаете, Людмила Григорьевна. Душу вы Паши Селюка не понимаете. Пошли вы все на хундай.

(Паша уходит, Людмила Григорьевна смотрит бумаги. Заходит Сергей Иванович. У него в руке несколько пакетов).

Патенко. Здравствуйте, Людмила Григорьевна.

Хрущ. (Радостно).Здравствуйте, Сергей Иванович!

Патенко. Не ждали?

Хрущ. Почему это не ждали? Ждали, и очень ждали. Каждый день посетители идут, телефон постоянно звонит. Как там Англия?

Патенко. Одни дожди и туманы. Меня ни для кого нет, я на минутку забежал, оставить пакет с документацией и личными конспектами. Отнесите его в сейф.

(Передает пакет Людмиле Григорьевне, но та неосторожно его берет и слышно звон бутылок). Осторожно, не побейте.

Хрущ. Надо же предупреждать, что документация у вас хрупкая.

Патенко. Это будет подарок для нужных людей, но супруге ни слова об этом.

Хрущ. Понятное дело.

(Людмила Григорьевна выходит, а Патенко, тем временем, ходит вокруг стола, с нежностью перекладывает бумаги, затем поглаживает стол, стулья. Возвращается Людмила).

Хрущ. Что это вы?

Патенко. Не поверите. Соскучился. Никогда не мог подумать, что вот так может быть…

Хрущ. И дух Отечества нам сладок и приятен…