Муж в наказание-2. Свобода любой ценой

Феррат слегка замешкался. Сощурившись, он барабанит пальцами по столешнице. Думает.

— Ладно. И как же ты узнал, где я живу, позволь поинтересоваться? — настороже он, но как водится держится весьма интеллигентно. — Кого мне нужно уволить, чтобы обеспечить себе безопасность понадежней?

— Да плевать мне, кого ты уволишь! Дело в другом... Просто дети... Порой они могут выдать все самые строгие секреты, включая явки, адреса и пароли, — развожу руками, упиваясь тем, что смог застать его врасплох. — Среди высоток и бизнес-центров только один дом в этой местности походит на неприступную крепость. Я решил рискнуть и проверить. Как видишь, интуиция меня не подвела, а твоя охрана и вправду оказалась бестолковой.

Однажды Арслан проболтался Диане, что тот живет с дедушкой в особняке недалеко от парка аттракционов. Думал, эта информация не понадобится мне никогда, но все в один момент перевернулось с ног на голову. Тело мое шло вразрез разуму. Когда ехал к Рифату и мысленно уже выбивал из него весь дух, руки мои упорно свернули влево, направляя машину в центр города, а ноги с силой давили на педаль газа. Таким образом я и оказался у Феррата Чалыка, испортив тем самым ему аппетит.

— Составишь мне компанию за ужином?

— Нет уж! Я сыт по горло, так что вынужден отказать тебе!

Феррат оскорблен. Он вскидывает голову, словно получил незримую пощечину. Мужчина не привык к возражениям. Готов поспорить на что угодно, в его окружении не найдется человека, который в открытую осмелился бы ответить ему отказом даже в такой мелочи как совместный ужин.

А вот мать осмелилась, за что и поплатилась...

— И чем же я обязан столь неожиданному визиту? — нахмуривает он изрытый глубокими морщинами лоб, глядя на меня подозрительным взглядом.

Одним резким движением я придвигаюсь к краю стола, наваливаюсь на него грудью и складываю руки на поверхности, сцепив пальцы в замок.

Долгое время я молчу, держу себя на привязи, а внутри меня всё громыхает, надрывается и безумствует. Я просто всматриваюсь в его лицо со строгими чертами, в мрачные глаза, давно невидящие обычной радости в жизни. Я сопоставляю себя с этим человеком, ищу в нём то, что сможет выдавать наше кровное родство.

Я бы наверное продал душу дьяволу, лишь бы меня ничего не связывало с ним. 

Но что, если во мне течет его кровь? Одна только мысль, что эта гниль всю оставшуюся жизнь будет протекать в моих жилах, побуждает меня вскрыть себе вены и сцедить все до последней капли. Чем дольше я об этом думаю — тем скорее мне хочется провести черту под неизвестностью.

— За что? За что ты так обошелся с моей матерью? — не сдержав себя, выплевываю я со всей злостью.

Секундное замешательство. Феррат вытягивает физиономию.

— Прошу прощения...? — неслышно он произносит.

Ты получишь прощение... Обязательно получишь его, как только сделаешь свой последний вдох, — разрывается мой внутренний голос, вдребезги разбивая хрупкие нервы. 

Вспылив, я вскакиваю на ноги, налитые свинцом. С яростным желанием помочь ему как можно скорее получить мое прощение, я сжимаю кулаки, представляя как сдавливаю его горло и не отпускаю, пока не услышу последний хрип.

Феррат же теперь абсолютно спокоен, но я убежден, что это всего лишь маска. Он гордо сидит, не шелохнувшись.

Между нами стол — незначительное препятствие, но семья для меня — это больше, чем преткновение. Это то, что теперь останавливает меня, стимулирует.

Диана... Моя Диана и Марк стали для меня противоходом, бронепоездом на сильном ходу, сдерживающим меня в моменты, когда я близок провалу.

Теперь мы в одной связке. Позволить себе оступиться я уже не могу.  Все, что я делаю и не делаю, напрямую будет отражаться на них.

Заставляю себя умерить свой гнев и заваливаюсь обратно на диван, кулаки возвращаю на стол. На них Феррат задумчиво смотрит, в глазах его читается одобрение и... уважение?

— Моя мать отказала тебе и ты в отместку решил свести её в могилу? Только такими методами пользуются величайшие Чалыки, когда встречают на своем пути человека, не желающего следовать вашим правилам? Сначала ты запугал мою мать до суицида, затем взялись за Мерьям и хорошенько промыли ей мозги, но вам этого оказалось недостаточно! Вы ещё и Диану захотели довести до гробовой доски?! Если это не месть, то что, черт побери, это? А если все же месть, то объясни во имя чего вы боритесь?

Пока я раздирал свою глотку неуемным рыком, непроницаемая маска Феррата на лице дала первую трещину, а впоследствии развалилась на куски, демонстрируя мне сначала возмущение, обнажая удивление и озадаченность, сменяющиеся бешенством.

Нервы сдали и у него. Каким-то образом я нащупал больное место и надавил на него. Знать бы только где конкретно оно находится.

— Да как ты смеешь? Я любил твою мать! — орет он с пеной у рта, долбанув кулаком по столу, что посуда на нём задребезжала. — Новость о её смерти стала настоящим потрясением для меня!