Муж в наказание

— Нет! Нет! И ещё раз нет! — рычит Эмир обезумивши. — Это ты останешься в плюсе! Только ты и останешься в плюсе! Я не пойду на это ни за что! Гори всё адским пламенем, но я не пойду на те условия, что выдвинул этот подонок! Он обратился не по адресу, я всё сказал! Передай господину Рифату, чтобы проваливал сию же секунду! Чтобы он забыл сюда дорогу до назначенного срока! В противном случае я буду вынужден объясниться с ним уже по-другому!

Я едва ли успеваю приподняться на ноги и отскочить от двери в сторону, иначе подлетела бы я в воздух, от того, с какой силы Эмир ворвался в комнату.

Разъярённый, как раненый буйвол, он проходится внутрь. Пыхтит, на лету срывая с себя рубашку. Она словно душит его. Он швыряет её на пол, а меня и не замечает. Глаза его застелила непроглядная пелена ярости.

— Что там произошло? — мой обеспокоенный голос заставляет Эмира замереть у балкона.

Он фокусирует жесточайший взгляд на мне. Зверский, острый, как клинок. Он способен обескровить им, но постепенно Эмир возвращается в реальность из своих мыслей.

Выдохнув весь запас воздуха из лёгких, он без сил падает на кровать спиной ко мне, голову склоняет к груди, словно она стала неподъёмной из-за находящихся грузных мыслей в ней.

— Ничего, — безжизненно отвечает.

— Я слышала, Эмир. Что Рифат предложил тебе?

Мгновение — и Эмир снова выходит из себя:

— Ничего! Ничего, чёрт возьми! Ничего такого, о чём тебе следует знать! Диана, прошу, хоть ты не лезь ко мне с вопросами!

Во время их эмоционального разговора меня терзали догадки, что речь шла обо мне.

Думаю, я как-то причастна к выдвинутым условиям Рифата.

Но что именно он мог предложить? Как узнать, если Эмир отказывается идти на контакт? Что-то ведь способно вернуть Эмира к прежней жизни…

Жить и не оглядываться, забыть обо всём, если это вообще возможно после пережитого…

Мне больно смотреть на отчаявшегося Эмира. Каких-то полчаса назад я могла видеть в нём жажду жизни. Я видела перед собой жизнерадостного, наделённого силами человека, способного верить, чувствовать, а теперь предо мной снова человек, лишившийся всего этого. У него отняли самое главное — надежду на будущее.

Я осторожно становлюсь коленями на матрас, он прогибается под моим весом, но Эмир и ухом не ведёт. Я медленно подбираюсь к нему со спины. Его замершая фигура становится гранитной статуей по мере моего приближения к нему. Я протягиваю к нему руки, прижимаю свои ладони к его обнажённой груди и кладу голову ему на плечо. Прижимаюсь к нему настолько крепко, насколько это возможно. Сердце его под моей ладонью отзывается размеренным ритмом. Некоторое время я просто прислушиваюсь к нему. Сомкнув веки, я натягиваю на лицо грустную улыбку и смахиваю с щеки катящуюся слезинку прежде, чем она падает на его кожу.

— Эмир, я не хочу, чтобы такие люди, как Рифат, расстраивали тебя. Знай, я приму любой твой выбор. Но если есть хотя бы малейший шанс сохранить тебе жизнь, я хочу, чтобы ты им воспользовался. Любой ценой, даже если этой ценой стану я.

— Ты не понимаешь… — с сожалением он произносит.

Мною движет одно — желание отвлечь Эмира от всего навалившегося, для этого я перебираюсь к нему на колени. Седлаю его и стискиваю ладонями измождённое лицо. Вибрация проходит по позвонкам, стоит мне встретиться с его взглядом. Я подаюсь вперёд, кончики наших носов практически соприкасаются. Обжигающее дыхание Эмира задевает мои пересохшие губы, а потемневшие глаза уже способны обездвижить меня.

Изнутри разрастается пламя, раскалённая лава разливается по каждой вене, грудь наливается тяжестью от соприкосновения вершинок с его каменным торсом. Ещё немного — и я взорвусь, как тикающая бомба, если не скажу то, что нужно было сказать ещё днём. На яхте, когда был подходящий момент. Тогда я побоялась, но теперь я боюсь упустить своего шанса. Сейчас — самое время.

— Возможно, но и ты пойми меня. Эмир, ты мне стал очень дорог, — я ласково накрываю его плечи, заглядываю в бездну его глаз, проваливаясь туда. — Я не могу потерять тебя. Я ведь…

Но мне не суждено закончить свою мысль. Не суждено договорить фразу, так и вертящуюся на моём языке, поскольку в следующий миг Эмир заводит свою руку за мой затылок и его смелые губы ловят мои. Он берёт их в свой плен, смакует их ласково и не спеша. Постепенно во мне просыпается что-то необузданное и безрассудное. То, с чем мне ещё никогда не доводилось сталкиваться.

Нежный поцелуй заставляет меня не только замолкнуть, сокрушающие губы напрочь затмевают моё сознание, а внизу живота вмиг разворачивается разбушевавшаяся стихия, способная заставить меня забыть обо всём. Душа моя каким-то образом высвобождается. Она парит над нами, пока я упиваюсь безумием, находясь в тёплых мужских объятиях.

Кожа моя плавится наряду с разумом. Эмир делает для этого всё, поскольку поцелуй из мягкого и изучающего стремительно перетекает в пылкий и требовательный.

— Диана, я бы всё отдал, чтобы повернуть время вспять, — хрипит Эмир, ладонями гуляя по моей спине, он нашаривает молнию на летнем платье. — Прости меня, — подавленно он произносит сквозь поцелуи.