Муж в обмен на счастье

А поначалу они стали гулять втроем. А как иначе – Динка, она ж ей подруга все-таки! Куда ее девать-то? Правда, времени на такие легкомысленные прогулки совсем не было. Только в те дни, когда мама выходная была. Конечно, это громко сказано – выходная… Не было у мамы никаких выходных. В конторе, например, в субботние-воскресные дни пол мыть не надо, это да. В поликлинике только по субботам нужно. А в магазине – тут уж святое дело. Тут ей воскресенья рабочие часто выпадали. Да она и не отказывалась. Деньги все-таки. Кстати, там и платили больше всего… Но мама ее все равно гулять отпускала. Как она говорила, «невеститься». Правда, мама никак понять не могла, зачем за дочкой с кавалером эта «наглая Динка тащится», но помалкивала. Не любила она Майину подружку. Ну что это за подружка такая – все норовит вырядиться в пух и прах в дорогое-модное и лезет изо всех сил в чужую любовь? Если уж ты подружка и тебя гулять позвали, так и оденься поскромнее, не смущай бедную девчонку. Она ж не виновата, что, как в той песне поется, хороша-то хороша, да плохо одета. Прямо сердце кровью обливается, как плохо. Да еще и влюбиться ее угораздило в этого белобрысого паренька так сильно, что страшно даже. Хотя, может, это и хорошо. Алевтина в своего Виталика тоже так вот по молодости влюбилась и тоже сияла вся, как начищенный самовар…

Дина Майю тоже за это лишнее «сияние» поругивала. Как бы по-дружески. Как бы со стороны.

– Ну что смотришь на него, будто он не пацан, а ангел небесный? Растянет рот до ушей, и поплыла… Совсем дура, что ли? Нельзя же так! – наставляла она сердито Майю. – Знаешь, как со стороны смешно смотрится?

– Ой, да наплевать мне, как там оно смотрится, Дин! Знаешь, как мне хорошо? Я вот смотрю на него, и у меня звенит все внутри! Даже лопнуть от звона этого хочется! Просыпаюсь утром и начинаю сразу лопаться…

– Ну и дура, что начинаешь. Ты что, думаешь, он тоже любит тебя, что ли?

– Не знаю, Дин… Иногда мне кажется, что да… Тоже любит…

– Ага! Размечталась! Да ни фига он не любит! Он вообще никого не любит, между прочим! Ему главное, чтоб по нему с ума сходили…

– Ну, раз это для него главное, пусть так и будет… – удивленно пожимала плечами Майя. – Я и дальше буду с ума сходить…

– Во идиотка… – вздыхала Дина, закатив глаза. – Нет, ну совсем, совсем идиотка… Да если бы я так же, как ты, на него посмотрела хоть раз…

– А зачем? – удивленно вскидывала на подругу Майя блестящие темно-карие глаза. – Зачем тебе на него так смотреть? Ты что, тоже его любишь?

– Ой, да больно надо! – злобно фыркала Дина, отворачиваясь. – Что я, с ума сошла, так перед пацаном чувствами растекаться? Нет уж. У меня своя гордость есть, между прочим. Пусть передо мной растекаются…

Однако получалось так, что никто особыми чувствами перед Диной не растекался. Она красивая была девчонка, но… злая немного. Или надменная, может. И впрямь, тяжелая задача для юной школьницы – быть лучше всех. Хотя все вместе это именовалось у Дины гордостью. Так до самого выпускного вечера она и позволяла Майе с Димкой гордо и снисходительно себя «выгуливать». А на выпускном вдруг сорвалась. Напилась шампанского и закатила Майе настоящую истерику, когда застала их с Димкой целующимися в кабинете физики. Пошла ее искать, и вот, нашла… Рыдала потом в туалете, размазывая по лицу дорогую косметику, выкрикивала сквозь слезы подруге в лицо:

– Да, да! Я его тоже люблю, поняла? И не смотри на меня так, дура! Потому что унижаться перед ним, как ты, я вовсе не собираюсь! Просто я смотреть уже не могу, как ты… как ты…

– Диночка, успокойся… – залепетала Майя. – Ты чего, Диночка? Прости, я же не знала…

Но Дина рявкнула:

– Да какая разница – знала, не знала! Вот, знаешь теперь и что? Дальше-то что?

А правда – что? Майя только глаза распахнула растерянно, не зная, что ответить подруге. Как теперь и в самом деле быть-то? Жалко же Динку…

– Ладно, иди отсюда, – отвернула Дина от нее заплаканное лицо, – не надо меня жалеть. Я и сама кого хочешь пожалеть могу. Еще чего не хватало – жалеть она меня будет…