Муж в обмен на счастье

– Да никаких «но», Майя! Новый кодекс, конечно, поумнее написан и не содержит вообще никаких сроков давности для этого оспаривания, но для тебя-то этот новый кодекс не имеет ровно никакого значения! Говорю же – успела ты вовремя себе сына родить! Твое дело должно быть рассмотрено в соответствии со старым кодексом! А это значит – хоть десять экспертиз в суд приволоки, а платить алименты все равно будешь. Вот так вот. Хоть ты трижды не отец. Это вот и есть то самое формальное обстоятельство, о котором я тебе говорила. Просто бесценное обстоятельство. Толстая непробиваемая стена нашего законодательства. Знаешь, сколько дурных процессов на нем было выиграно? Несть числа! Ни один суд против него не пикнул. Так что раскрутим твоего бывшего на алименты в два счета. Ну, может, в три, если он трепыхнется да обжаловать побежит…

– Господи, Мстислава… – ахнула Майя. – Неужели это и впрямь вот так просто? Не может быть…

– А вот и может! Это юриспруденция, дорогая моя. Сухая наука, основанная на букве закона. Вроде всем кругом понятно, что да как, а буковка закона плевать хотела на это ваше понятие. Нам, главное дело, эту буковку отыскать вовремя да на свет вытащить. Так что будем взыскивать алименты с твоего бывшего! Из твоего рассказа я поняла, что там очень даже будет чего взыскивать… Я молодой адвокат, конечно, но у меня кой-какой опыт в таких делах уже есть… И недорого возьму из соображений личной симпатии! Да и дело интересное, в принципе…

– Ну да. Интересное. Наверное, – повертела головой Майя, оторопев от ее напора. – Только, знаешь… Как бы тебе это объяснить? В общем, я еще не до конца решила… Я еще подумаю немного, можно?

– Хм… А чего тут решать? – удивленно пожала плечами Мстислава. – Тут не думать, тут действовать надо! А в чем, в чем причина твоей этой задумчивости, объясни?

– Ну, она сути дела, в общем, не касается… Понимаешь, я и без того все эти годы, живя с мужем, себя дрянью последней чувствовала, а сейчас еще и так вот сделаю! Нехорошо, совестно как-то…

– Да ради бога… Думай, конечно, что ж… – сердито проговорила Мстислава, – ради бога, мне-то что. Только учти, Майя… Быть дрянью обеспеченной – это одно дело, а вот дрянью нищей – совсем другое. Или ты думаешь, что в честной бедности жизнь свою хорошо проживешь? В гладе, в хладе, в вечной работе? Да ничего подобного! Такой номер в наше нелегкое время уже не проходит, к сожалению. Новое время другого от женщины требует: как хочешь извернись, любую шкуру на себя натяни, морду всмятку разбей, а материальную сторону себе обеспечь. Чтобы жить нормально, надо быть сукой, если хочешь. А другого не дано. Уж извини, говорю как есть.

– Что ж, спасибо за откровенность, – грустно улыбнулась Майя. – А только не хочется быть совсем уж сукой, как ты говоришь.

– Так ты все равно рано или поздно ею станешь! От бедности, от безысходности. От злости. Злость и бедность – они всегда рядом идут, рука об руку. Так что не торопись в свои праведные сомнения, Майя. Хотя, если хочешь, и впрямь подумай…

– Да. Я подумаю, пожалуй. Сколько я должна за консультацию?

– Да ничего не должна. Приходи. Буду ждать. Только позвони прежде, я договор подготовлю. И исковое заявление, которое по почте пришло, не забудь взять!

– Да, да, конечно… – пятясь к двери и вежливо улыбаясь, проговорила Майя. – До свидания, Мстислава!

– Всего доброго…

Майя не помнила, как приплелась домой после своего похода. Ничего никому не сказав, прошла сразу к себе, легла, натянув на голову плед. Хорошо под ним, темно, ничего не видно, не слышно… Только сердце стучит, как у загнанной в клетку птицы. Или как у страуса, засунувшего от страха голову в теплый песок. Хотя от звуков все равно никуда не денешься – вот скрипнули тихо и жалобно половицы под отечными материнскими ногами, вот весело и громко заговорили пришедшие домой Темка с Сашкой и тут же умолкли, остановленные болезненным маминым то ли всхлипом, то ли вздохом. И ночью было слышно, как она ворочалась на своей постели, тяжело постанывая, как плакала, пришептывая что-то свое, горестное и тихое.