Муж в подарок, неприятности прилагаются (СИ)

— Я не думала об этом пока. — Если говорить по правде, я забыла о том разговоре. В моей жизни появилась Элизабет, и все перевернулось с ног на голову. Думать о чем — то, кроме Нейтана и Милли, у меня не было желания.

— Учебный год начат, мне нужно подать документы декану. Я хотел бы дать тебе время на раздумья, но его нет. Если в течение нескольких дней я не определюсь с кандидатурой, то декан пришлет одного из выпускников.

— Возможно, так будет лучше. Более опытный…

— Откажешься, даже не узнав темы исследования? — Адам перебил меня на полуслове, его не интересовала моя самооценка. Он знал, чего хотел, я видела это в его глазах.

— Адам, я…

— Я решил помочь тебе закончить работу отца. — Эта новость просто оглушила меня.

Он решил помочь мне. Не отмахнулся, не прошел мимо, а взял и предоставил мне возможность закончить начатое. Я была поражена его поступком.

— Ты не справишься в одиночку, тебе не хватит ни сил, ни умений, а я хочу понять, как отец планировал привязать Арику к роду. — Рассуждения Адама были логичны, мотивы ясны, и отказываться было бы глупо с моей стороны.

— Кстати, я хочу посмотреть выбранное ожерелье, возможно, именно в нем я найду зацепку.

Взгляд мужчины уже затуманился, он начал уходить в мир раздумий, гипотез, предположений. Эта история с Арикой заинтересовала его.

— Спасибо тебе. Ты даже не представляешь, как много это значит для меня и для Арики.

Адам улыбнулся и перевел тему на организационные вопросы.

— Раз все решено, завтра жду тебя после занятий, не забудь предупредить Нейтана, что задержишься в академии.

— До завтра. — Прощаясь с Адамом, я думала, как же отреагирует Нейтан на мою совместную работу с братом. Я все еще помнила его ревность в ту ночь и разговор братьев тоже. Мне не хотелось бы стать причиной их ссоры.

Нейтан заломил бровь, испытывающе глядя на меня. Я же встретила его взгляд спокойно, мне нечего скрывать. Вернее, тайна у меня все же есть, но она не моя, поэтому это не в счет.

— Насколько мне известно, в ассистенты берут адептов не ранее, чем с третьего курса.

Я растерялась, не зная, что ответить. Признаться в теме исследования я не могла, помня о слезах Арики, но что же мне ответить?

— Я больше пяти лет помогала отцу в лаборатории. Адам выбрал меня за умения, а не за родство.

— В глазах всей академии это будет выглядеть иначе.

— Мне нет дела до сплетен. — Я лукавила: на самом деле не успела подумать об этом, но теперь отступить уже невозможно.

— Допустим, я поверю тебе и Адаму. — Я нахмурилась: ирония в словах мужа была неприкрытой. — И даже закрою глаза на сплетни, но что мы скажем Милли? Ты ведь обещала ей прогулки после обеда.

— Я поговорю с Милли сама.

— Значит, ты все решила. — На секунду губы Нейтана сжались, и он кивнул мне.

Я хотела оправдаться, но подходящих слов так и не нашла.

Муж погрузился в работу, не обращая на меня никакого внимания. Он не просто обиделся, он, кажется, был разочарован во мне. Я отодвинула его и Милли ради учебы. Сделала ее значимее, чем их. Нейтана задел мой выбор.

— Нейтан, вы с Милли очень…

— Не надо, Эмма. Я помню наш договор в саду. Каждый выполняет свою часть — ты свою, я свою.

— Значит, тот договор в силе?

— Что тебя заставило считать иначе?

На языке крутилось много вариантов, но я молчала. Вот он, этот разговор, которого я так страшилась, которого избегала всеми возможными способами, оттягивая неизбежное, теша себя надеждами. Правда же всегда была на самом верху. Я не нужна Нейтану.

Наверно, сами боги помогли мне, ибо я не проронила ни одной слезинки. Ни гневного взгляда, ни слова возражения, лишь холодное спокойствие. Я сидела на софе в кабинете Нейтана, с каждой секундой мое сердце леденело все сильнее. Я медленно умирала, а он и не заметил.

Ужин стал для меня пыткой. Элизабет дарила Нейтану улыбки, в ее глазах было обожание, Милли весело щебетала, рассказывая, как они хорошо играли с мамой. Это обращение дочери к другой женщине резало мое сердце еще сильнее, обжигая холодом. Самый ужасный день в моей жизни. Я не нужна ни Нейтану, ни Милли. Я никому не нужна.

Не в состоянии более быть просто сторонним наблюдателем чужого счастья, сославшись на плохое самочувствие, я покинула столовую, нарушив все нормы этикета. Хозяйка, покинувшая ужин. Хотя какая я хозяйка? Фиктивная. Я вся фиктивная, ненастоящая, но сердце! Сердце же у меня самое настоящее, и ему так больно…

Войдя в наши с Нейтаном покои, я поняла, что меня все душит здесь. Кровать, пол у камина и даже ванная — все напоминает о той страсти, которую заставил меня пережить муж. То счастье, то единение тел и душ — все оказалось пустым, надуманным, иллюзорным.

Я резко развернулась и выбежала из комнаты. Бежала не разбирая дороги, по моим щекам уже давно текли слезы. Коридоры, двери, повороты… Все было трудно разглядеть, словно я смотрела на мир через толщу воды.