Муж, жена и сатана

«…Именно это приспособленье выручает меня теперь. Как только ваш компьютер обзаведется таким же устройством, я тотчас объявлюсь и смогу дать вам самые удовлетворительные объяснения по существу высказанных вами сомнений.

Преданный друг ваш, Николай Гоголь.

P.S. Касаемо моего обращенья к вам, княгиня, то (уж не судите строго) явился очевидцем ваших с супругом бесед об истории семьи Урусовых. И за это обстоятельство я теперь всякий раз благодарю путеводную звезду, проявившую ко мне благосклонность, направив в спасительном направленье. С князем Михаилом Александровичем Урусовым, милейшим и благороднейшим человеком, губернатором Нижегородским, помнится, сошелся я дружеским образом, когда Его высокопревосходительство принимал меня в вотчине своей, в Нижегородской губернии, и не один раз: хлебосольством славился, а еще строитель был великий — преобразился город под его началом. Водопровод провел предок ваш, фонтаны установил, многое и другое из замыслов своих осуществил. Супругу его дражайшую, Екатерину Петровну, также не забываю самой наилучшей памятью — лично попечительницей двух детских приютов стала — усердствовала, чтоб ни в чем, что в силах ее, от вашего прапрадеда не отставать. Сам он, запомнилось мне еще, с бароном Дельвигом в ближайших друзьях состоял, стихи почитал многие и знал на память, а вместе с этой страстию своей придавал он огромное к тому же значенье развитию и поддержанью словесности русской в целом. Характер имел прародитель ваш радостный, легкий, шутки обожал всяческие. И не придавал недоброжелателям своим вниманья особенного. Те недовольные, кто с губернаторством его не соглашался, больше Урус-ханом князя именовали, а само правленье его — татарским игом. А только князь шутил больше, не отзывался на недовольство. Дело делал. Оттого и след оставил незабываемый, и память о себе. Рассказывали, помню, при вступленье на должность свою князь Михаил Александрович принял некоего откупщика Евреинова. Так вот откупщик этот и сказал вашему предку, что, мол, Ваше превосходительство, наше положенье вам известно: губернатору целковый с ведра вина и об этом никому ни слова. Он же на такие слова улыбнулся лишь да с полным хладнокровьем ответствовал, что знаете, мол, дайте мне два рубля с ведра и рассказывайте об этом кому угодно.

Великого, великого уваженья достоин предок ваш…»

17

Продолжая перебирать глазами строчки письма, по новой уже, снизу вверх, Аделина, голосом, не предполагающим иных вариантов, коротко произнесла, а скорее, просто распорядилась в не присущей ей манере:

— Звони ботанику, Лёв, прямо сейчас, пускай штуковину эту немедленно притащит. Сколько надо, столько заплатим.