Мужчина апреля

– Ставлю на причинение вреда по неосторожности, – сказала вдруг Оксана. – Они просто не уследили за кроликом. Там, по-видимому, та еще обстановка в семье была.

– Мы этого пока не знаем.

– Накануне самоубийства? А как ты думаешь?

– Я пока ничего не думаю.

– Это правильно. Короче говоря, помни, что они все только что потеряли близкого человека. Не добавляй им лишнего стресса.

– Не буду, – пообещала я.

Едва я нажала отбой, Ника выпалила:

– Ну что?

– О господи, да ничего, просто работа.

Я открыла холодильник, достала вчерашний торт с кокосовыми сливками и стала перекладывать большой кусок в коробку.

– Это кому? Лене?

Я могла соврать. Но не хотела:

– Для Лео.

– Ты же сама говорила, что он у тебя разжирел, – сказала Ника. – Хочешь, чтобы он совсем на борова стал похож? Тебе такие нравятся?

Я промолчала, уложила коробку в сумку, обогнула Нику и направилась в ванную.

– А почему ты спала в гостиной? – донеслось мне вслед.

9.30

Лаборатория наших криминалистов расположена на одном этаже с лабораторией отделов, занимающихся преступлениями против людей. Попросту говоря – в подвале.

Наверху было утро. А здесь, у Кати, мне всегда кажется, что на часах послеобеденное время. Гудят лампы дневного света. И всегда энергично орет под музыку какой-нибудь очередной любимый Катей корейский бойз-бэнд. Конкубин Кати – бурят Леша. Она говорит: «Похож на корейца».

– За какашками пришла? – весело крикнула она мне, не отвлекаясь от дела: капала что-то из пипетки на стекло. Верхняя половина лица закрыта желтоватыми лабораторными очками, нижняя – голубоватой медицинской маской.

– И тебе привет.

Мне нравится смотреть, как работает Катя: все ее жесты отточены, ничего лишнего. Она задвинула стекло в микроскоп. И только потом отошла, сняла синие перчатки, стащила нижнюю маску под подбородок:

– Посмотрим.

Я подошла к ее компьютеру. Катя искала нужный файл. И, не отрывая глаз от экрана, сообщила:

– Прикинь, а Грету вчера привезли. В левое крыло.

В левом крыле делали аутопсию человеческих тел. В правом – животных. В голосе Кати я опять услышала тот слегка кровожадный интерес, с каким выспрашивала про Грету Ника. Знаменитости интересуют всех. А мертвые – особенно.

– В смысле – тело?

– В смысле – тело.

– В новостях говорят, передоз снотворного.

Катя засмеялась с чувством собственного превосходства, как будто я пыталась ее обдурить, а она меня раскусила:

– Если девочки расскажут что-то интересное, я дам тебе знать.

– Ты – настоящий друг.

С Катей мы поступили в отдел одновременно. Конечно – друг.

– Так. Вот он. – Она стучала пальцем по курсору. – Ну, смотри. Есть некоторое обезвоживание. По-видимому, твоего кролика не кормили и не поили несколько часов. Вероятно, тупо про него забыли. Учитывая тарарам с Гретой.

– Да, девочка обнаружила, что он пропал, как раз когда вспомнила, что его надо напоить и накормить.

– Заводят животное, а ответственности – ноль.

– Слушай, у нее мать умерла. Удивительно, что она вообще вспомнила про кролика.

Катя смерила меня недовольным взглядом:

– Тебе видней. Вы же проводили проверку перед тем, как одобрить адаптацию животного.

– У них был идеальный профайл.

– Знаешь, тут вот какая штука. – Катя будто пропустила мои слова мимо ушей. – Смотри. – Она показала мне на разноцветные столбцы. – Я сделала предварительный анализ. У него явно повышенный уровень кортизола и фоновый иммунный ответ. Я передала девочкам в биохимию. Они скажут, что с ним конкретно. Выглядит как сильный стресс. Не удивляюсь. Учитывая, что никому до него, похоже, не было дела.

– Не преувеличивай.

Катя только фыркнула:

– От хорошей жизни не сбегают. Мы все это знаем. Позвони мне завтра.

Она не сдержалась, плутовато ухмыльнулась:

– Может, и про Грету мне к тому времени что-то сольют.

– Катя!

– Интересно же. Только не ври, что тебе не интересно.

10.20

Сильный стресс, значит. У кролика.

Что там стряслось в этой семье?

Наверняка «стряслось» – слишком сильное слово. Чаще всего не случается никаких событий. Просто тихо гниют отношения. И животное забывают покормить. Наполнить ему поилку. Все печально, но логично.

Кроме того, что кролик не мог сам разрезать сетку и прихватить в бега видеокамеру.

Но зачем красть зоокамеру? Что такого она могла заснять? Учитывая, что угол обзора был ограничен домиком кролика. Туда и человек-то поместится, только если скукожится в позе эмбриона. Да и то лишь худой и невысокий.

Как Туяра?

С павильона трамвайной остановки мерцало лицо Апреля. Теперь его взгляд казался мне двусмысленным. И не таким уж открытым.

…Или как Томми? Но что ему делать у кролика в домике?