Мужчина апреля

Нащупала и толкнула дверь. Впечатление было такое, словно мне ногой врезали по голове. И продолжали бить: бам-бам-бам-бам. Только почему-то было не больно, а приятно. Над толпой гуляли, пересекались, стукались о стенки, шарили белесые трубы света. Подо мной кишел человеческий суп. Дергались головы, взметались руки. Тела терлись о тела. Готова спорить, ни один из них там, внизу, не страдал агорафобией. Я спустилась по металлической лестнице. И толпа тут же затянула меня, затерла. Чьи-то ладони провели по заднице. Чьи-то губы мимоходом поцеловали в шею. Музыка вдруг замедлилась. Грохот сменился какими-то медленными каденциями. На стенах зажглись экраны. На них расцветали и опадали психоделические узоры. Толпа внизу начала медленно раскачиваться в такт. В абсолютном молчании. Музыка иссякла, как ручеек. Экраны погасли. Я почувствовала над толпой электрическое поле ожидания. Я сама стала его частью. Забыла обо всем. Как в детстве, когда мамы выключали свет в комнате, чтобы зажечь новогоднюю елку. Сейчас и будет – «елка», поняла я. Сердце замерло. Темнота замерла. И по ней пронеслось «ах»! Да я и сама ахнула.

Елочка зажглась!

Над толпой загорелись огромные светящиеся аквариумы. А в них – боже мой, это было потрясающе! Обнаженные мужчины, один прекраснее другого, кувыркались, резвились под водой, оставляя за собой шлейфы серебряных пузырьков.

Я забыла обо всем, восторженно захлопала вместе с остальными.

Аквариумы стали спускаться вниз. Толпа отпрянула, расступилась, давая им место. И тут же припала к стенкам из толстого сверхпрочного стекла. Зеленоватый свет воды бросал на лица зрителей русалочий отблеск. Блестели глаза, блестели в улыбках зубы.

Никто уже ничего не скрывал. И ничего не смущался. Мужчины посбрасывали с себя женские платья, в которых пришли. Стягивали их через голову, кидали в кучу у входа. Господи, как они потом разберутся, где их вещи-то? Я так привыкла беречь предметы одежды, что подобная безалаберность показалась дикой. Хотя диким был, конечно, сам этот камикадзе-рейв. Тут им не до поношенных тряпок… Парики и туфли многие оставляли на себе, так веселее, театральнее. Пришедшие сюда мужчины гордились своими телами, это было видно. И они с радостью делились ими со своими подругами, друзьями или случайными спутницами и спутниками. Едва сближались два лица, как губы тотчас соединялись в поцелуе. Едва руки соприкасались, как тут же сплетались в объятиях. Никто ни о чем не сожалел, не высчитывал пенсионные баллы, не требовал депозит, не проверял рейтинги, не манипулировал, не искал выгод, не врал. Все просто наслаждались друг другом и были счастливы. Счастливых ведь замечаешь сразу.

И вот тут я увидела Лену. Только потому, что она прижимала губы к стеклу. А с другой стороны по ним водил членом мужчина-амфибия. Лена отпрянула, засмеялась. Крутанула указательным пальцем: мол, наверх. Мужчина-амфибия кивнул, ударил ногами, мощно загреб руками, оставив после себя тучу пузырей.

Я видела, как он всплыл на поверхность. С его загорелого тела потоками лилась вода. Лена, задрав подбородок, смотрела на него из-под полуприкрытых век. Я привыкла, что взгляд у нее холодный, прозрачный, насмешливый. Но сейчас она смотрела совсем по-другому. К ней, качая бедрами, подошла женщина. Лена ей обрадовалась. Они заговорили. Я глазам своим не верила: узнала и шаткую походку, и локоны. Это была Белла. Сторонница финальной чистки – радикального решения вопроса мужской популяции. Они знакомы?! Не просто знакомы, а хорошо и дружески! Такие вещи всегда определяешь по жестам, по тому, как женщины прикасаются друг к другу. Лена засмеялась, положила руку на пышную, как две булки, грудь Беллы. Та шутливо шлепнула Лену по тыльной стороне кисти. Постучала через стекло. К ней тут же подплыл прекрасный пловец. Крутанулся, делая руками маленькие гребки: показал каков.

Мою руку кто-то поймал, потянул. Я вздрогнула, обернулась.

– Руди.

– Руди!

Я глядела на него во все глаза. Столько слышала, а видела впервые. Невысокий, крепкий, как все ремесленники. Любовь Лео.

– Ну. Идем. – Мой слишком пристальный взгляд смутил его. Руди ввинтился в толпу, таща меня за собой, как на буксире.

Я обернулась на аквариум. Но ни Лены, ни ее пловца, ни Беллы уже не увидела.

Не хватало только, чтобы они заметили меня. Я наклонилась, вжала голову в плечи. А скольких еще знакомых я могу здесь встретить?

Руди двинул меня локтем в бок, губы у него шевелились. Но ни слова было не разобрать в окружающем нас грохоте. Он проорал мне в ухо:

– Расслабься!

Я покивала. Да уж. Расслабилась. Уже. Оглянулась по сторонам. Руди притянул меня к себе.

– Че-го? – изумилась я.

– Потанцуем! – крикнул в лицо.

– Я по делу! – крикнула в ответ.

Вокруг нас подрагивала и колыхалась толпа. Я и не заметила, как тело мое стало подрагивать в такт. И его тоже. Как будто мы были двумя пловцами в волнах.

– Все по делу!.. Паука дождаться надо!

– Паука? Какого еще паука?