Мужчина для Ани

— Ну вот… дурочка сомлела и пригласила его к себе. А если точнее: к нам. Но я-то в Питере бываю только наездами, я почти постоянно живу в Швеции. А сюда прилетел на пару дней после ее звонка. Она мне позвонила и закатила истерику: ах, его убили! Ой, дура! Ой, дура, дура, дура… Ой, дурища!

Петр Николаевич сокрушенно покачал головой, налил себе виски, выпил.

— Так на чем, господа, я остановился?

— На том, что ваша сестра пригласила своего знакомого в дом.

— Да, верно. Она пригласила этого Андрея в дом. Уж не знаю, чем они там занимались — стихи читали или еб…сь, но вспыхнула промеж ними любовь невероятная. Встретились, понимаешь, два одиночества, развели у дороги бордель… В общем, покидая под утро мою сестру-дуреху, этот Андрей «в залог нашей высокой любви» попросил фамильную саблю. И она дала!

— А когда это было? — спросил Петрухин.

— Пятого.

— Понятно, неделю назад. И с тех пор Андрей не появлялся…

— Да уж… Сказал, что сгоняет в коротенькую командировку и в понедельник вечером будет у нее. Конечно, ни в понедельник, ни во вторник он не объявился. А эта дура теперь твердит, что с ним случилась беда… И ведь никак не разубедить, понимаете?

— М-да… а в милицию вы обращались?

— Обращались. Что толку-то? Они там посмеялись и сказали, что даже и заявление у нас не примут.

— М-да, — сказал Купцов. — В общем-то, я их понимаю…

***

— В общем-то, я их понимаю, — сказал Купцов. — А что вы знаете об этом Андрее, кроме того, что он Андрей?

Петр Николаич собрался ответить, но не успел — дверь отворилась, и в кабинет вошла Анна Николаевна. Следом — Брюнет.

— Вот Аня вам и расскажет, — ответил Петр Николаевич.

Не глядя ни на кого, Анна Николаевна пересекла кабинет и села в кресло.

— Ты, Нюша, на меня не сердись, — ехидным голосом сказал братец. — Все мы сейчас того… на нервах немножко. Ладно?

Анна Николаевна промолчала, а братец продолжил:

— Ты расскажи ребятам в подробностях, что ты знаешь про этого Андрея.

— Что я должна рассказать? — спросила она.

— Все, — сказал Петрухин. — Все, что вы знаете.

Анна Николаевна пожала плечами:

— Хорошо, я постараюсь… спрашивайте.

— Итак: в пятницу, четвертого августа в вашу студию пришел посетитель. Во сколько это было?

— Минут за пятнадцать-двадцать до закрытия.

— А во сколько вы закрываетесь?

— В семь.

— Ага… значит, это было примерно в восемнадцать сорок — сорок пять.

— Да, примерно так.

— Вы сидели на подоконнике. Вы не видели, как он подошел?

— Нет, не видела.

— Понятно. На улице шел дождь, а на одежде Андрея были следы дождя?

— Нет… кажется, нет… не помню.

— Ага… а зонт у него был?

— Нет, зонта точно не было.

— Ага… значит, шел дождь, зонта у Андрея не было, и следов дождя на одежде вы вспомнить не можете. Похоже, он приехал на машине… или на общественном транспорте.

Анна Николаевна снова пожала плечами.

— Остановка троллейбусная далеко от вашей студии?

— Метров сто.

— Далековато… Но — ладно, оставим этот вопрос. Итак, Андрей появился в вашей студни, напугал вас и тут же реабилитировался. А вообще-то: с какой целью он приходил? Хотел что-то купить?

— Нет, он хотел заказать проект интерьера для своего загородного дома.

— Но в тот вечер так и не заказал?

— Нет, в тот вечер не заказал.

— А где дом?

— В Карелии, на берегу озера.

— А точнее?

— Я не знаю, я не спросила.

— Ясно. Хорошо, а фамилия и отчество у Андрея есть?

— Послушайте! Я же не отдел кадров.

— Очень плохо, что вы, Анна Николаевна, не отдел кадров. Фамилии-отчества Андрея вы не знаете?

— Нет. И в паспорт его я не заглядывала.

— Адреса не знаете, и визиточки своей он вам не оставил и никакого контактного телефончика тоже… так?

— Так.

— А где работает? Кем работает?

Анна Николаевна пожала плечами. Купцов покачал головой, а Петрухин, нисколько не скрывая иронии, сказал:

— А он, наверное, разведчик-нелегал… Анна Николаевна метнула на Петрухина такой изумленный взгляд, что Дмитрия кольнула догадка: кажется, попал. От этого стало совсем смешно. Купцов вздохнул и сказал:

— Ну и как же мы должны его искать? Как вы себе это представляете?

Глава вторая СПИСОК АННЫ

— Шестьдесят тысяч долларов, Дмитрий Борисыч, — тихо сказал Петр Николаевич. Анна

Николаевна кивнула и заплакала.

— М-да, — сказал Петрухин. — Но я все-таки не вижу, за что можно зацепиться. Кроме имени вы ничего о нем не знаете. Так?

Всхлипывая, Анна Николаевна пожала плечами. Петр Николаевич что-то пробормотал себе под нос.

— Ладно, — сказал Петрухин, — ладно… Вы, Анна Николаевна, художник. Нарисовать его портрет сможете?

— Э-э… я, видите ли, не очень сильна в портрете… не смогу.

— Худо… ну а описать словами? Она перестала плакать и сказала:

— Я попробую. Да-да, я попробую… и у меня обязательно получится. Ведь я столько раз представляла его себе!