Мужчина для нее

Прищурясь, он вопросительно смотрел на нее и, казалось, был почти готов взять ее под руку, но затем, по-видимому, придумал нечто получше. Он засунул руки глубоко в карманы своих серых брюк, и Абигейл усмехнулась, видя, как тонкая ткань почти неприлично обтягивает его мускулистые бедра.

- Все в порядке? - повторил он.

- А ты как думаешь? - спросила она горько, потому что он был единственным человеком в мире, которому она могла сказать это сейчас. Ведь Ник, без сомнения, лучше, чем кто-либо, знал, как несправедлива может быть жизнь.

- Вряд ли ты хочешь услышать, что я думаю, сказал он резко, с нетерпимыми нотками в голосе, и Абигейл вздрогнула от неожиданности, почуяв угрозу в его словах.

Ник Харрингтон не мог бы стать для нее самым любимым на свете человеком, но в этот момент он был для нее как спасательный круг единственное и самое близкое ей существо. Ник знал ее лучше, чем кто бы то ни было во всем мире. Нельзя ли заключить перемирие в эти тяжелые времена?

- Хочу, - спокойно ответила она.

Ее голубые глаза с отяжелевшими веками, блестящие от так и не пролитых слез, выражали мольбу; она потянулась к умному, уверенному Никуда попытке обрести хоть какое-то объяснение происходящему.

- Скажи мне, что ты об этом думаешь, Ник? - в отчаянии обратилась она к нему.

Но тот только покачал своей темноволосой головой.

- Я сожалею, - сказал он мягким, ровным голосом, - об Орландо.

Смутная, неопределенная надежда, вспыхнувшая было у Абигейл, погасла. Она никогда не думала, что Ник окажется тем человеком, который будет просто изрекать вежливые банальности. Она вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.

- Я во многом могу обвинить тебя, Ник Харрингтон, - заявила она ему гордо, - но не в лицемерии!

Как у тебя хватает духу стоять здесь и говорить, что ты сожалеешь, если все и так знают, что ты на самом деле думал об Орландо?

Он не отступил, в недрогнувшем пристальном взгляде его зеленых глаз не отразилось ни капли вины, ни тени сожаления.

- Только потому, что я не любил его...

- Ненавидел, ты хочешь сказать? - поправила она яростно.

Он покачал головой:

- У тебя, как всегда, только черное или белое, да, Абигейл? - Он вздохнул. - Ненависть слишком сильное чувство, чтобы испытывать се к Орландо.

Прежде чем ненавидеть кого-то, надо сначала что-то к нему почувствовать, ощутить какие-то эмоции.

Я же не могу ненавидеть человека, которого не уважаю, - у меня просто нет на это сил.

- Нет, ну конечно, ты не можешь! - язвительно поддакнула Абигейл. Любое другое чувство, кроме желания делать деньги, слишком расточительно для мистера Харрингтона-Хладнокровного-Как-Рыба, не так ли?

Он одарил ее долгим спокойным взглядом.

- В данный момент основное чувство, которое я испытываю, - это желание перебросить тебя через колено и выбить хоть часть этого проклятого цинизма! - Его глаза сузились - казалось, он тщательно подбирал слова. - То, что мне не нравился человек, не означает, что я хотел бы видеть его мертвым, Абигейл. Смерть - трагедия в любом возрасте, но умереть, когда тебе только двадцать пять, - нелепость! Полная, полная нелепость! - Его рот сжался в неодобрительной гримасе. - Что случилось? Он был пьян, когда это произошло?

- Ради бога! - оскорбилась она.

Он пожал своими широкими плечами, но выражение зеленых, как трава, глаз было мрачно.

- Ходят слухи, что Орландо был из тех людей, что ищут дешевых приключений, любого рода авантюр. Так что, возможно, брак совершенно не оправдал его ожиданий. Гмм, Абби?

Намек, прозвучавший в его словах, поразил ее.

Не обращая внимания на изумленные взгляды присутствующих, Абигейл машинально вскинула руку, чтобы ударить Ника. Но его реакция была молниеносной, и он перехватил ее руку уже у своей щеки и задержал; со стороны это выглядело так, будто она собирается погладить его по лицу и он позволяет ей это. Нет, не просто позволяет - поощряет!

Ее пальцы коснулись его щеки - кожа оказалась теплой и шелковистой, как атлас. Невероятно, но она вдруг почувствовала, что хочет замереть и не шевелиться, ощущая под рукой это тепло.

Залившись от смущения и досады жарким румянцем, Абигейл все-таки вырвала руку, но еще раньше она уловила выражение холодноватого триумфа, вспыхнувшего в глубине его зеленых глаз.

Почему-то стало стыдно, как будто ее уличили в чем-то неподобающем.

- Никогда не смей говорить ничего подобного! сказала она жестко и тут услышала позади себя деликатное покашливание.

Обернувшись, она увидела пожилого священника, который смотрел почти извиняющимся взглядом, и до Абигейл дошло, что служба закончилась.

А она даже не заметила: была слишком занята, препираясь с Ником. Что должен думать о ней святой отец?

- Если вам захочется поговорить - пожалуйста, в любое время, миссис Говард, - произнес священник тем успокаивающим тоном, каким он бесчисленное количество раз говорил в сходных ситуациях и прежде, - в любое время, приходите, пожалуйста!

Моя дверь всегда открыта для вас, дорогая моя. Вы это знаете.