Мужчина для сезона метелей

— Вот так, да? Тимошу кое-кто украл, а он, оказывается, мой! О времена, о нравы! — Гутя воздела руки к небу.

— Ты не актриса, перестань цитировать вечных.

— Ладно, не буду. Может быть, тебя встретить? Позвони.

— Я надеюсь, меня проводят. — Она вздернула подбородок.

— Ох, — выдохнула Гутя. — Снимаю свое предложение с торгов.

— Можно подумать, ты на аукционе, — засмеялась Тамара Игнатьевна.

— Я пробую пожить их жизнью. — Она кивнула на экран.

— А кто-то недавно смеялся над дурным влиянием сериалов.

— Миру мир, — сказала Гутя. — Желаю хорошо провести время.

Гутя заснула перед телевизором, пригревшись на диване, куда она перебралась из кресла.

Тамара Игнатьевна вернулась в сонный дом почти в полночь. Гутя открыла глаза.

— Привет, уже вернулась?

— Посмотри, какие все-таки благодарные люди живут в провинции. Ты только взгляни на букет.

— Кто подарил? — зевнула Гутя.

— Мои бывшие выпускницы.

Августа посмотрела на рыжие игольчатые хризантемы.

— Скольколетний юбилей праздновали? — потягиваясь, спросила она.

— Сто тридцать пятый.

— Ого, и они… пришли?

— Кто? — Тамара Игнатьевна замерла с вазой в руках.

— Ну, твои выпускники.

— Дорогая, ты думаешь мне двести лет, да?

— А при чем тут ты? — Гутя сонно потрясла головой. — Я про них.

— Ладно, иди спать, — бросила Тамара Игнатьевна.

Но, уловив тень обиды в голосе бабушки, Гутя заставила себя проснуться.

— Прости, я на самом деле того… Редкий цвет, да? — Она кивнула на букет.

— Да-а… А в Москве? — Тамара Игнатьевна обрадовалась, что Гутя окончательно пришла в себя. Ей хотелось говорить… — Там о тебе забудут, как только получат диплом.

Гутя покачала головой.

— Да здесь теперь то же самое. Те, кто закончил институт не при царе Горохе, а в новые времена, не принесут тебе цветов через столько лет.

— Ну и не надо, сами купим, — с неожиданной легкостью согласилась Тамара Игнатьевна. — Но я все равно довольна, что сходила на эту встречу. Оказывается, меня еще можно узнать. Они мне так сказали.

— А их самих-то можно? — насмешливо поинтересовалась Гутя.

Не отдавая себе отчета, Гутя кинулась на защиту своей необыкновенной, как она считала, бабушки. У кого в городе есть такая яркая, из разноцветных ниток, вязаная скандинавская шляпка кастрюлькой? Тамара Игнатьевна надвигает ее на лоб, так, что тугой вязаный жгут охватывает лоб веночком. Такая только у Тамары Игнатьевны Борзовой. Поскольку в шляпке преобладают тона густых сливок, она надевает ее с коротким мутоновым жакетом такого же цвета. Из-под него спускается узкая черная юбка, подол которой прикрывает голенища белых сапожек на меху. Тамара Игнатьевна, пристально осматривая себя в зеркале, не без удовольствия, продолжала:

— Узнать? Моих выпускниц? — Тамара Игнатьевна засмеялась. — Одну, скажу прямо, идентифицировала с трудом.

Августа встала у нее за спиной на цыпочки, пытаясь рассмотреть себя. Прядь, которая торчит и колет шею — так задумано или так вышло? Решив наконец, что имеет дело с замыслом парикмахера, выпрямилась и опустила руки.

— Покрупнела? — спросила Гутя. — Где, к чему прилагает свои медицинские усилия? — насмешливо спросила она.

— Она в известном тебе месте. — Тамара Игнатьевна повернулась к Гуте. — Там, откуда ты сбежала.

— Неужели? — Гутя, словно в ужасе, отшатнулась. — Понятно. Бедная девушка приняла то, о чем мне тоже говорили, близко к телу: будешь работать у нас — с едой никаких проблем. Я не поняла, но мне объяснили — берешь ящик сгущенки на экспертизу, а возвращаешь бумагу с подписью. Не мы в магазины, а они к нам. Да я тебе рассказывала. — Она махнула рукой.

— Я помню, — кивнула Тамара Игнатьевна, снимая шейный платочек, по краскам повторявший шляпку. — Все эти годы она работает в химической лаборатории на санэпидстанции.

— Понятно. Значит, не жалеешь, что пошла на тусовку?

— Ни капли, — с горячностью сказала Тамара Игнатьевна.

Августа удивленно подняла брови, но промолчала. Тамара Игнатьевна не сказала Гуте о главной причине, по которой она пошла на эту встречу. Ее бывшая коллега, чья дочь работает на вокзале, оказалась меркантильной особой, она поставила условие:

— Ты мне — компанию, я тебе — имя проводницы и ее телефон. — Вожделенные цифры уже записаны на отдельной странице, под кодовым словом «Тимоша».

— Но если честно, — сказала Тамара Игнатьевна, — меня удивила не эта студентка, а другая. Очень способная девочка, и, я бы сказала… тонкая.

— И что она?

— Служит сиделкой.

— При старушке, у которой крутой внук? — спросила Гутя.

— Нет, она служит не у старушки. У молодой женщины, которой здорово не повезло.

— Она попала в автокатастрофу? — тихо спросила Гутя и медленно повернулась к бабушке.

— Нет, в житейскую. У Марииной подопечной редкая для молодых болезнь — что-то вроде рассеянного прогрессирующего склероза. — Она покачала головой. — Он не лечится. Его невозможно приостановить.

— Она одинокая женщина? — Особенного сочувствия в голосе не было. Катастрофы со здоровьем — это не ее печаль.