Мужчина для сезона метелей

— Она замужем, у нее двое детей, состоятельный отец. Мария говорит, в свое время он занимал высокий пост в городе. Многие знают его имя — Фомин, а раньше, когда он был в силе, называли Фома упрямый. Но мягкий человек на его посту не удержался бы. С телефонами прежде творилось что-то ужасное.

— А как же муж? Как он живет с женой… с такой женой? — удивленно спросила Гутя.

— Трудно себе представить, — вздохнула Тамара Игнатьевна. — Но по словам Марии, он молод и хорош собой.

— Поразительно. — Гутя покачала головой.

— Она говорит, у этой женщины всегда был непростой характер. А теперь… — Она поморщилась. — Мария, глотнув шампанского, призналась, что у клиентки фантазии часто выходят за пределы… нормы.

— Она… пристает к Марии? — Потрясенная Гутя открыла рот.

— Ну, ты шустра, дорогая. — Она засмеялась. — Мне такое в голову не пришло.

Гутя фыркнула.

— Послушай, — сказала Гутя, — а не надо ли ей немножко наших БАДов? Таких, которые усмиряют желания плоти? Спроси свою Марию.

— Ты готова делать свой бизнес на лету. — Тамара Игнатьевна нахмурилась. — Останови свою прыть.

— Но без такой, как ты выражаешься, прыти незачем лезть в тот бизнес, в котором я кручусь. Если я прозеваю и упущу клиента, его подхватит кто-то другой. Алексей знаешь, что мне обещал? Что в конце года он подведет итоги по продажам, и если все так, как сейчас, то мне грозит… — Она надула щеки, потом спустила их и засмеялась.

— Ты прямо как Петруша! — фыркнула Тамара Игнатьевна. — А потом удивляешься, откуда он набрался своих ужимок.

— …то мне грозит, — повторила Гутя, — бесплатная поездка на море. Не на синее, а на Красное! В Египет! Плохо ли нырнуть с аквалангом и рассмотреть рыбок?

— А он себя тоже наградит? — с иронией спросила Тамара Игнатьевна. — Он тоже нырнет с тобой?

— Фу, какая. — Гутя скривила губы и отвернулась. — Вы, уважаемая Тамара Игнатьевна, думаете только об одном.

— О чем же?

— Как меня удержать в чистоте и невинности, — насмешливо бросила Гутя.

— Только не с ним. Я тебе говорила — он мне не нравится. — Тамара Игнатьевна сдернула с головы шляпку.

— Он как кто тебе не нравится? Как работодатель? — потребовала уточнить Гутя.

— Как друг сердца. Как работодатель — бывают в сто раз хуже.

— Понятно. Так что твоя Мария? С чем пристает к ней хозяйка?

— Требует разыгрывать сцены, — коротко ответила Тамара Игнатьевна.

— Развлекать больную?

— Нет, морочить голову мужу.

— Он… любитель… чего-то… — Гутя снова открыла рот, потрясенная догадкой, — непристойного?

— Ты опять не о том. — Тамара Игнатьевна поморщилась. — Понимаешь, эта женщина решила освободить мужа от себя. Мария говорит, иногда ей кажется, что она участвует в каком-то страшном спектакле.

— Она, эта больная жена, хочет… — Гутя сощурилась, точно всматривалась в чужую жизнь, потом втянула носом воздух, словно желая уловить запах чужой жизни. Чем она пахнет — лекарствами? Духами, которыми опрыскивает себя эта женщина, чтобы сохранить привлекательность для мужа? Вином?

Не пахло ничем, сплошная стерильность.

— Видимо, — продолжала Тамара Игнатьевна, — она хочет отвратить его от себя. Оттолкнуть, но так, чтобы он, оставляя ее, не испытывал угрызений совести. Что больнее всего для мужчины? Обман. А какой самый страшный обман для него, страдающего столько лет от ее недуга? Обман всех надежд таится уже в самом недуге.

— Ну-ка, ну-ка, продолжай. — Гутя с удивлением смотрела на бабушку. — Она заставляла Машу одеваться, как она, и… ходить? Чтобы он думал, будто это… она, жена?

Тамара Игнатьевна кивнула.

— Подозрительность, знаешь ли, — первый шаг в сторону от того, кого подозреваешь. Ладно, потом поговорим, а то я уже взмокла в шубе. Сейчас разденусь.

— Мама! — позвал Петруша из комнаты.

Ну вот, и сын проснулся.

— Посмотри, что делает Тимоша!

— Иду, иду.

Петруша в пижаме сидел на ковре и любовался хомяком.

Она уже открыла рот, чтобы предупредить мальчика — не привыкай, его придется отдать. Но удержалась. Все равно, пока не найдут хозяев, он останется у них. Может, месяц, а то и два. Для мальчика в шесть лет — огромный срок. Как для нее — два года. А потом — мало ли что…

Гутя сама не знала, что имеет в виду под простонародной мудростью — мало ли что. Но что-то важное всегда обещала эта фраза. Она — о непредсказуемости событий, это ясно.

— Ты теперь, как хомяк, тоже не спишь ночами? — спросила она. Гутя наклонилась, стараясь рассмотреть, есть ли вода в мисочке. — Ему ничего не надо?

— У него есть все, — солидно ответил Петруша. — У меня теперь тоже — все.

Августа улыбнулась. Интересно, что он имеет в виду под словом «теперь»? Но не спрашивать же об этом ночью?

— Всем спать, — скомандовала она и пошла в спальню.

11

Он смотрел на себя в зеркало, желая не ошибиться ни в одной детали. Какого мужчину собирается увидеть Надежда Викторовна Фомина? Каким представила его себе, когда услышала голос по телефону? А звонок, надо сказать, должен был ошеломить ее.

Дмитрий усмехнулся и поправил бандану. Повернулся боком, чтобы посмотреть на себя в профиль. Футбольный мяч, к тому же кожаный, мог соперничать с идеальной формой головы.