Мужчина достойный любви

Они уже давным-давно вычислили причину его дурного настроения, подумал Рейли. Уже десять дней он ругается с поставщиками и лается с рабочими. Советы, которые давала ему шеф-повар вперемежку с рецептами, пропадали втуне. Он терял последние остатки репутации безупречного человека. Он терял Мелиссу и ничего не мог предотвратить. Жизнь, которую он жаждал, разваливалась на мелкие кусочки и разлеталась во всех направлениях, точно бомба с медленно работающим взрывным устройством. Он не в состоянии собрать достаточно быстро отдельные куски, чтобы скрепить их воедино.

Она направилась к дверям.

— Не хотите ли чашку чаю? — выпалил он.

Она покачала головой, но осталась. И когда оглянулась, сердце его опять забилось сильнее.

— Здесь вовсе не так, как я ожидала увидеть. Думала, что у вас тут все по-спартански, все по-военному. А вы превратили комнату в дом в доме.

Превратил? Он видел то, что прямо-таки бросалось в глаза и что она вежливо старалась не замечать. Что проку мужчине от постели, когда он давно лишился способности спать, когда рядом с ним нет любимой женщины? Что толку от оштукатуренных голых белых сверкающих стен, если их не оживляют цветные пятна ее картин? Одежда его покоится в шкафу, подобно привидениям. Когда-то она впитывала запах его духов во время страстных объятий. Теперь же она пахнет отбеливателем и стиральным порошком, жесткой водой и горячим утюгом.

Мелисса отвернулась от платяного шкафа. С молчаливого его согласия она прошла в соседнюю комнату, по ее мнению, напоминающую уютную берлогу. А ему это место представлялось гостиничным номером, со столами, оказавшимися лишними в других частях дома, с потертым диваном, лампой с порванным абажуром, зачиненным и повернутым к стене. С молчащим телевизором. С молчащим радио.

Она вернулась назад, в спальню. Кивнула в сторону фотографий, выстроившихся на комоде, и он прокомментировал:

— Шестнадцатилетний парнишка с квадратной мордой. Смотреть практически не на что.

Она улыбнулась, разглядывая взятую в руки фотографию в рамке.

— Регби? — спросила она, указывая на полосатую форменную рубашку.

Рейли вспомнил раскисшее глинистое поле, окруженное муниципальными домами. Бедфорд-хауз был за несколько миров оттуда, от рабочих поселков и заводской сажи, определявших облик его детства. В Бедфорд-хаузе он обнаружил нечто ценное: упорядоченность, существование вне времени, мир, который стоит сохранять и оберегать. Но если она не пообещает ему делить его с ним, то он станет столь же пустынным и бесплодным, как вытоптанные поля его юности.

Она поставила фотографию на место, проводя пальцами по следующей.

— Двое моих братьев, я и отец.

Мелисса улыбнулась, поскольку эти четверо мужчин смотрели на нее так, словно встретились впервые. У всех у них были, как и у Рейли, квадратные челюсти и плотное телосложение. У Роберта был драчливо вздернутый подбородок, глаза Майкла поблескивали, переполняемые добрым юмором, а у самого Рейли было и то, и другое, плюс чувство сдержанности, отделявшее его от всех прочих, а также настороженность, с которой он изучал Мелиссу, видя в ней то чашу-дарохранительницу, то сверкающую острую бритву. Любить ее, а затем потерять означало причинить себе боль на всю оставшуюся жизнь. Отпустить ее означало разрезать себя на мелкие кусочки.

Он прицепил к зеркалу комода снимок, сделанный «Полароидом». Уголки снимка слегка загнулись.

— Мои родители, — пояснил он, когда взгляд ее остановился на этой фотографии.

— Они выглядят очень счастливыми.

— Сорок лет вместе!

— Вы мне говорили.

— А вы разве слушали? — И он впервые за все эти дни до нее дотронулся. Он почувствовал, как она вся задрожала, как все ее тело затряслось, словно ива, жаждущая нагнуться.

— Я обязана сдержать свое обещание Авроре. Прошу вас, скажите, что вы понимаете.

— Думаю, что да. Только это обещание вы давали не ей, а той маленькой девочке, какой были когда-то вы, той, которую все время бросали. Вот ее я никогда не оставлю, Мелисса. И если я клянусь в чем-либо, то сознательно.

— А как насчет Авроры?

— Ее мать вполне в состоянии за нею присмотреть.

— Матери не всегда могут судить обо всем здраво.

— Это вы о ком: о ее матери или о своей?

Она вздохнула.

— Каждый из нас везет с собой эмоциональный багаж. Я первой призналась, что тащу на себе свой. Но я была совершенно взрослой, когда пообещала ей, что всегда буду рядом и приду на подмогу. И нарушать это обещание не собираюсь.

Он провел рукой по губам. Его прошлое тоже играло во всем этом определенную роль. Ему всегда хотелось, чтобы рядом с ним была женщина, способная брать на себя обязательство. Но в случае Мелиссы это обязательство не имело к нему ни малейшего отношения.

— А мой багаж внушает мне: или брак, или ничего.

— Багаж говорить неспособен. Даже Аврора это знает.

На ее задорную улыбку он ответил разочарованной.

— Способен, когда теряешь сон так же, как и я.

— А, что, до такой степени туго? — И она стала ласкать ему щеку.

Стало тихо-тихо, как после прогремевшего взрыва.

— Вы выглядите усталым, — проговорила она.

— Вы выглядите красавицей.