Теперь наступала пора для самообвинений. Я всё провалил, ничего не смог, я неудачник. Я начинал судорожно прокручивать уже варианты, как бы МОГ поступить и не поступил. Разумеется, любое из неиспользованных решений мне теперь казалось по всем параметрам лучше, чем то, которое я сдуру принял. Самооценка в пол, уверенность в себе в пол, настроение в пол, сил ни на что нет.
Разумеется, практической ценности во всём этом не было никакой. Пытаться анализировать прошедшие события в сослагательном наклонении — наиглупейшее занятие. Ведь о том, как всё пошло бы, прими я не это, а другое решение, я на самом деле не знал. И не мог реально знать.
Взаимодействие с самим собой
Это самая запутанная часть истории. Взаимоисключающие родительские установки боролись друг с другом. Домашнее воспитание конфликтовало с уличным. Всё это в конечном итоге прорывалось наружу.
Большую часть времени, когда всё шло размеренно и предсказуемо, я находился в ровном или даже приподнятом настроении, поскольку был непременно увлечён каким-то занятием. Что такое скука, я не знал, вопрос «как убить время» передо мной никогда не стоял. Напротив, этого времени мне никогда не хватало.
Но стоило событиям немного отклониться от привычного русла, тут же у меня в мозгу начинались сшибки, которые быстро выводили меня из равновесия. А заканчивалось всё традиционными самообвинениями и сильным чувством досады. Которое, кстати, я нередко срывал на окружающих.
87
В то же время была во мне одна хреновая-прехреновая черта — усиленное самокопание. Я мог часами накручивать себя, анализируя свои проколы и те установки, которые к этим проколам привели.
Этот анализ и помог мне.
ГДЕ БАРОН МЮНХГАУЗЕН НЕ ВРАЛ
Существуют два противоположных дефектных характера. Это «Пай-мальчик» и «Кумир семьи». Оба они подробно описаны в книге «Ненастоящий мужчина». Но нас сейчас интересует одна черта, которая напрямую касается темы книги.