Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга первая

Конечно, не стоит выхолащивать то, что происходило между Периклом и Аспазией, а с другой стороны (оборотная сторона медали) переходить на высокопарный, романтический слог.

Можно согласиться с историком XIX века, который пишет, что отношения Перикла и Аспазии «опирались не на жажду наслаждения или на мимолётный порыв. Это был истинный брачный союз, основанный на преданнейшей и нежнейшей любви, в котором никто так не нуждался, как этот удалившийся от всех внешних развлечений и неутомимо трудящийся государственный человек».

Но только ли это?

Может быть, стоит говорить о глубоком «одомашнивании» своего дома, которое и определяет качество «жизни вдвоём».

Может быть, лучше всего «жизнь вдвоём» Перикла и Аспазии, характеризует формула, открытая в наши дни: счастье, это когда утром хочется идти на работу, а вечером хочется возвращаться домой.

Формула есть формула, она что-то схватывает, что-то упрощает.

У Перикла плюс к Афинам, городу, который он любил, возвышал, украшал, который отвечал ему взаимностью, но на греческий манер, позволял себе колкости, оскорбления, был свой дом, где ждала его Аспазии.

У Аспазии была своя жизнь, она смело могла выходить в афинскую жизнь, могла принимать эту жизнь у себя дома, жить жизнью свободной, красивой и образованной женщины, но вечером она во всеоружии своей женской красоты и своей женской отзывчивости, должна была ожидать одного Перикла, своего мужчину с «тыквенной башкой».

Что до остального, были ли у них размолвки, что омрачало эту «жизнь вдвоём», уставали ли они друг от друга, приелись ли друг другу через пять, десять, пятнадцать лет, оставим домысливать каждому, кто понимает что такое «слишком человеческое» даже внутри жизнь вдвоём двух бесконечно близких друг другу, людей.

Если и без Аспазии Перикл был объектом нападок, то после того, как он привёл Аспазию в свой дом, нападки должны были усилиться, «огорчение» для одних людей, хороший повод всласть посмеяться, для других.

Взаимоотношения Перикла и Аспазии стали излюбленной темой комедиографов, а они, как мы выяснили, не чурались самых непристойных шуточек и обыгрывания любовных потуг.

В комедиях Аспазию называют новой Омфалой, Деянирой, погубившей самого Геракла, Герой, сумевшей обольстить самого Зевса.

Напомню, что Омфала в греческой мифологии царица Лидии, которая продала в рабство Геракла, а Деянира, дочь мифического царя Ойнея, хотя и случайно, по неведению, погубившая Геракла отравленным платьем.

О Гере и напоминать не следует.

А некоторые прямо говорили о том, что гетера Аспазия приехала в Афины с единственной целью, покорить Перикла, этого «достойнейшего из эллинов», какие ещё цели могут быть у прославленной гетеры. Аспазию изображали в виде любовниц Геркулеса, а один комический поэт обвинил её в безверии за то, что она принимала участие в философских беседах Анаксагора. Во многом, этим слухи, которые подхватывали афинские комики и политические враги Перикла, распространял сын Перикла от первой жены, разгульный и ветреный Ксантипп. Все знали, что сын и его жена находились на содержании у Перикла, но разве такие случаи не провоцируют ненависть.

Один из самых знаменитых авторов комедий того времени, Кратин, вложил в уста одного из своих персонажей, такие слова «Отвратительная похоть породила его Геру – Аспазию, наложницу с собачьими глазами». Намёк был достаточно прозрачный, Геру называли «волоокой», это комплимент, поскольку глаза «коровы» (вола) считались красивыми и печальными. «Собачьи» глаза Аспазии, по-видимому, были не только не красивыми, но и бесстыдными.

И ещё хлеще.

Все были уверены, что из-за Аспазии Перикл начал поход на Самос, который когда-то разбил милетцев, земляков Аспазии. «Самый длинный язык в Афинах», Аристофан не мог пройти мимо подобной истории и не использовать её в своей комедии («Ахарняне»):