Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая

На следующий день Гамида ханум вместе с Мидхатом пошла к директору, всё ему рассказала. Директор Киреев[1023] не только внимательно выслушал её, но и попросил принести ему радиоустройство, которое для всех тогда было в диковинку. Мидхату дали отсрочку, помогли сдать экзамены, а на следующий учебный год перевели в школу с электротехническим уклоном. В этой школе он стал учиться с увлечением и даже оказался одним из лучших учеников. Директор этой школы, Попов[1024] на всех собраниях говорил о блестящем будущем Мидхата. Мирза Джалил не скрывал своей радости по поводу успешной учёбы сына.

Этим же летом выяснилось, что у Мидхата больные лёгкие. Его водили даже к профессору, который порекомендовал сделать операцию. Летом Гамида ханум отвезла его в Шушу, там он подлечился, что позволило ему продолжить учёбу.

Мидхет закончил школу, поступил в Азербайджанский Институт нефти.

Однажды, вспоминает Гамида ханум, от Мидхета, который был на летней практике на Дону, долго не было писем. Мирза Джалил был взволнован до такой степени, что вдруг заплакал навзрыд, слёзы застилали его лицо, он признался, что боится получить неожиданную телеграмму о смерти сына, поэтому его не покидает постоянное чувство тревоги. Гамида ханум пыталась успокоить мужа, но он никак не успокаивался.

В 1931 году Мидхата послали работать в «Северстрой», место его работы находилось севернее Ленинграда[1025]. Мирза Джалил в это время был сильно болен, рука его после паралича плохо двигалась, он был не в состоянии писать письма сыну, что ещё больше усиливало его тревогу.

Как оказалось позже, на Севере у Мидхата стал стремительно прогрессировать туберкулёз, он не сообщал об этом отцу, не хотел его расстраивать.

Домой он вернулся уже смертельно больным. Умер Мидхат ровно через пять месяцев после смерти своего отца, в возрасте 24 лет.

Гамида ханум в своих «Воспоминаниях» часто говорит «покойный», «покойная», ведь большинство людей, о которых она пишет, к этому времени уже были «покойными».

Это относится и к её сыну, а однажды она так и напишет:

«тогда я была беременна, своим покойным сыном Мидхатом».

…как преодолеть национальную вражду

В очередной раз позволю себе то, что выше называл «аппендиксом» к сквозной теме книги. Не остановиться на этой теме не имею морального права.

Сегодня, когда пишу это строки, на календаре 27 апреля 2016 года. В начале апреля прошла четырёхдневная кровопролитная «война», в мотивах которой разобраться не в состоянии.

Удручает не только то, что погибли невинные люди, мало кто вспоминает о них и об их близких не как о безликой массе, а о сумме индивидов, каждый из которых целый космос. Ложные фетиши заслонили и смерть одних людей, и боль других людей. Удручает дикая вакханалия, которая захватила Интернет. Кто-то метко назвал их героями клавиатуры, другие проницательные люди заметили, что эти «герои клавиатуры» воспринимают происходящее как электронные игры. Во всех случаях, с огорчением должен признать, что многие из этих людей даже не заметили, как превратились в роботов, которые лишены элементарного чувства человеческого сострадания, поэтому ими легко манипулировать. Может быть, это и есть «толпа Просвещения»[1026], о которой умные люди предупреждали и сто, и двести лет тому назад, а саркастичный Хосе Ортега-и-Гассет метко назвал «Восстание масс»[1027].

Увы, к нам это имеет самое непосредственное отношение, потому что нашей «толпе Просвещения» нет дела до того, как вели себя и как поступали их великие соотечественники Гамида Джаваншир и Мирза Джалил. Они или ничего об этом не знают, или не хотят знать.

В окружении Гамиды ханум и Мирза и Мирза Джалила было немало людей других национальностей, прежде всего, русских и армян. Причём чаще всего, русские были пришлые, а армяне местные.

Напомню о некоторых из них.

Когда сыновья брата основательно разграбили дом Ахмед-бека, он отдал детей на воспитание в русскую семью Федорченко. Гамида ханум и позже называла Надежду Гавриловну Федорченко[1028] своей воспитательницей.

Мирза Джалил в Нахичевани четыре года учился в русской школе. После окончания школы буквально заставил родителей, чтобы его послали в Горийскую семинарию. Семинария сыграла огромную роль в становлении многих выдающихся деятелей азербайджанской культуры, все они с признательностью вспоминают директора семинарии, Чернявского[1029]. Семинария сыграла решающую роль в духовном становлении Мирзы Джалила.

Гамида ханум приводит имена двух директоров школ (Киреев и Попов), которые проявили внимательность к её сыну Мидхату в самый сложный и драматический период его школьной жизни.

Наконец, последний факт.

Мирза Джалил и Гамида ханум переписывались на русском языке. Давно следовало издать эту переписку в академическом издании, с самыми подробными комментариями.

В селе Нехрам, где Мирза Джалил преподавал после окончания Горийской семинарии, его другом был Смбатьян[1030]. Мирза Джалил учил его тюркскому языку, а Смбатьян его армянскому.