Мужчина из моего прошлого

— Привет, Чарльз. Ну-ну, хватит, — хочет отпрянуть от животного, но не тут-то было. Овчарка продолжает радостно облизывать Соболева. На задних лапах собака ростом почти с Диму. — Ну мы же не виделись всего лишь час. Чарльз, сидеть! — последнее слово Соболев произносит приказным тоном, и пес тут же повинуется. Перестаёт облизывать Диму и послушно садится у его ног, виляя по земле хвостом и шумно дыша.

Я только что испытала шок сродни тому, что был, когда меня похитили клоуны. Мое сердце от ужаса пропустило несколько ударов, а сейчас забилось быстро-быстро.

— Чарльз, познакомься, — говорит Дима собаке, а та внимательно слушает. — Это Соня и Влад,— указывает на нас рукой. — Они свои.

Пёс поворачивает к нам голову, заинтересованно рассматривает, а потом поднимается и, принюхиваясь, подходит к нам.

Я снова сжимаюсь в страхе, стараясь удержать за спиной ребенка, который так и норовит вырваться из моих рук.

— Соня, не бойся, он не кусается, — поясняет Дима, когда мокрый собачий нос касается моих голых ног.

— Я думала, у меня сердце остановится. Какого фига? — зло шепчу.

Дима не успевает ответить, потому что его перебивает любопытный голос Влада:

— А можно я его потрогаю?

— Нет!

— Да.

Одновременно произносим мы с Димой. Отрицательный ответ, конечно же, мой. Влад переводит недоуменный взгляд с меня на Диму и обратно, не зная, кого слушать.

— Владик, не прикасайся к собаке, — строго говорю и оттаскиваю ребенка обратно к себе за спину.

— Соня, пес не кусается. Он абсолютно безопасен и для тебя, и для Влада.

— Это немецкая овчарка! — рявкаю.

— Да, я покупал эту собаку специально, чтобы она охраняла дом в мое отсутствие. Но оказалось, что Чарльза самого надо охранять, — Дима подходит к нам и гладит животное по голове. Пёс отрывается от моих ног и вытягивает шею под лаской хозяина. — Он не умеет кусаться и боится грозы. Так что охранник из него так себе. Не бойся, он не укусит ни тебя, ни Влада, ни даже грабителя, если тот залезет в дом.

Я с недоверием перевожу взор на животное, которое теперь облизывает Диме руку. Да это не собака, это целый медведь, который в два раза здоровее меня.

— Так можно я его потрогаю? — Владик снова подаёт голос. Задаёт вопрос не мне, а Диме.

— Конечно. Иди сюда.

Я нехотя выпускаю ребенка из захвата и пристально наблюдаю, как сын подходит к псу. Я готова броситься и прикрыть собой ребенка от овчарки в любую секунду.

Владик останавливается возле Димы и тянется ладошкой к макушке Чарльза. Несколько раз с опаской проводит по ней, потом начинает гладит смелее. Пёс перестаёт лизать руку Димы, слегка поворачивает голову к Владу и изучающе глядит. А потом быстрым движением проводит языком по ладошке сына, от чего Влад заливается звонким смехом.

— Мама, смотри, он меня облизал! — в этот момент Чарльз еще раз проводит языком по руке ребенка. — Это же означает, что он меня поцеловал?

— Да, — отвечает Соболев. — Я же говорю, что он добрый и не кусается. Софья, приглашаю вас познакомиться с Чарльзом поближе.

— Нет уж, спасибо, воздержусь, — взволнованно отвечаю. Кровь все еще стучит набатом в ушах.

— Мама, ну иди сюда! — капризно просит Влад. — Посмотри, какой он хороший! — ребенок уже вовсю осмелел и гладит овчарку обеими руками, а та довольно жмурится.

Дима игриво выгибает бровь.

— Белоснежка, ты что, трусиха? Боишься собаку?

— Я не боюсь! Просто твоя собака больше, чем я!

Дима делает шаг ко мне и, неожиданно взяв мою руку, притягивает к Владу и Чарльзу.

— Ну же, Белоснежка, — шепчет склоняюсь над ухом. А у меня в крови произошёл новый выброс адреналина от того, что моя ладонь в Диминой. — Я запомнил тебя довольно смелой девочкой.

Я сейчас упаду в обморок. То ли от пережитого стресса, то ли от того, что тепло Диминой руки согревает мою.

— Мама, ну посмотри, какой он хороший! — Владик уже чуть ли не обнимает пса.

Ах да, больше всего ребенок хотел компьютер, а вот на втором месте в списке его желаний была собака. Правда, Владик просил лабрадора. Но тут он уже рад и овчарке.

Господи боже мой, да этот же пес откусит мне руку по локоть и не подавится.

Осторожно и неуверенно тяну к Чарльзу ладонь. Вторая по-прежнему в руке Соболева. Сейчас он сжимает ее сильнее, видимо, чтобы придать мне уверенности. С опаской касаюсь пальцами собачей шерсти, потом кладу руку на голову пса полностью.

Чарльз, почувствовав прикосновение, переключает внимание с Влада на меня. Сначала в глазах овчарки читается удивление, мол, ты кто такая? Но пес сидит смирно и даже не думает что-либо мне откусывать.

Это придаёт смелости. Я постепенно расслабляюсь и уже глажу собаку увереннее.

— Вот видишь, — Дима снова склоняется над ухом. — А ты боялась.

— Так откуда мне было знать, что твоя собака меня не сожрет? — взволнованно вопрошаю.

— Я же сказал, что она не кусается. Белоснежка, ну разве я когда-то тебя обманывал?

Кожа моментально покрывается мурашками от того, с какой интонацией Дима произносит последнюю фразу. Столь близкое присутствие Соболева и физический контакт с ним пьянят. Ну или коленки у меня ослабели все же от страшной на вид собаки.