Мужчина из моего прошлого

Вся промежность ноет и пульсирует, требуя срочной разрядки. Но Дима не спешит доводить меня до оргазма. Как будто специально дразнит, то ускоряя, то замедляя темп.

— Я хочу кончить, — шепчу.

Не знаю, расслышал ли Дима из-за шума воды, но после этих слов он сразу входит в меня пальцами, продолжая ласкать языком клитор.

— Дааа, — вырывается из груди.

Опускаю руку на затылок Димы, не давая ему замедлить темп. Он быстро трахает меня двумя пальцами, параллельно сосет губами клитор.

Как же классно, феерично. Оргазм неминуемо приближается.

Еще чуть-чуть…

Вот-вот…

— Ааааа, — громкий крик рвется наружу, когда внизу живота наконец-то происходит долгожданная вспышка. Она мощной волной прокатывается по всему телу, заполняет каждую клеточку, заставляя меня умирать и сразу возрождаться.

Ванная плывет перед глазами, ноги подкашиваются. Я бы упала, если бы поднявшийся с колен Дима не успел схватить меня за талию.

Соприкасаемся лбами, тяжело дышим. Обеими руками держусь за его сильную шею, чтобы не рухнуть.

— Вкусно кончаешь, Белоснежка, — довольно произносит.

— У меня такое ощущение, что я сейчас вырублюсь, — говорю заплетающимся языком.

Дима убирает одну руку с моего тела и тянется ею к крану. И секунды не проходит, как с душа на нас обрушивается холодная вода вместо горячей.

— Ааай, — вскрикиваю и подпрыгиваю на месте. — Черт, Соболев! Ты идиот!?

Смеется.

— Пришла в чувство?

Блин, да. Под потоком холодной воды мигом очнулась. Дима снова поворачивает кран, и на нас теперь льется слегка теплая вода.

— Буду ждать тебя в спальне, — чмокает в губы. — Приходи.

На этих словах Дима выходит из душевой кабины. Стекла запотели, я не вижу, что он делает, но по движениям силуэта догадываюсь, что наспех вытирается. Через минуту Дима покидает ванную.

Я слегка поворачиваю кран в сторону и сменяю теплую воду на холодную. Нужно окончательно прийти в себя, собрать мысли в кучу. Можно ли считать все произошедшее ошибкой, я еще не решила. Главное, чтобы Соболев уяснил, — это ничего не значило. Мы по-прежнему не вместе и ничего друг другу не должны.

Дима — всего лишь отец моего ребенка. И я для него тоже всего лишь мать его ребенка. Соболев же сам сказал, что я ему не нужна. Да и он мне тоже уже давно не нужен.

Выхожу из душевой кабины, но не тороплюсь возвращаться. Сначала тщательно вытираюсь чистым полотенцем, потом долго сушу волосы на самом слабом режиме фена, чтобы не разбудить Влада. Из ванной иду не в комнату Димы, а в свою. Мажу тело любимым лосьоном, надеваю шелковую сорочку и даже думаю лечь спать тут, но отбрасываю эту идею. Если я не приду к Диме, то он придёт ко мне. Так что в любом случае этой ночью мы будем спать вместе.

Когда захожу в спальню Соболева, он лежит на кровати, запрокинув одну руку за голову. Под взглядом Димы подхожу к кровати и забираюсь под тонкое покрывало. Уже через секунду оказываюсь прижата к крепкому мужскому телу.

— Ты в моей кровати, на моей подушке — с ума сойти. Так сложно в это поверить, — мурлычет на ухо.

— Во что сложно поверить, так это в то, что ты жив, — хмыкаю.

— Я все семь лет думал, что больше никогда тебя не увижу.

— Нет, Дим, это я думала, что больше никогда тебя не увижу, — вздыхаю.

Соболев просовывает вторую руку мне под голову и теперь прижимает меня к своей груди еще крепче. Нежно целует несколько раз в макушку, потом в висок, потом в щеку.

— Если бы мне сказали, что ты умерла, я бы сам сдох в ту же секунду, — тихо говорит.

Так неожиданно это слышать, что открываю глаза. Мне требуется несколько секунд, чтобы переварить такое признание.

— Нет, — отвечаю через паузу. — Ты бы не умер вслед за мной. Тебе бы сначала было очень-очень плохо, ты бы думал, что жизнь кончена, что смысла существовать в этом мире больше нет. А потом ты бы смирился. Со временем научился бы жить дальше и в какой-то момент даже почувствовал себя счастливым. Обо мне у тебя бы остались лишь тёплые воспоминания и светлая грусть.

Молчит. Думает.

— Так было у тебя? — спрашивает, наверное, через пару минут.

— Да.

Вздыхает.

— И вот представь, — продолжаю. — Когда бы твоя жизнь наконец-то наладилась, когда ты бы снова стал счастливым, появилась бы я и все разрушила.

— Это намёк на твой развод с мужем из-за меня? — ухмыляется.

— Да.

— Извини, но мне не жаль. Можешь считать меня последней сволочью, но я рад, что ты развелась. Даже не рад, а дико счастлив!

Соболев говорит это таким самодовольным тоном, что хочется пнуть его в бок.

— Вообще-то, еще не развелась, — едко замечаю. — А может, и вообще не разведусь. Зачем? Можно же просто не жить вместе. Да и какая тебе разница, в разводе я или нет? Мы с тобой все равно не встречаемся, если что.

— Ах да, секс же ничего не значил, — иронизирует.

— Да. Эта ночь нас ни к чему не обязывает. Ты можешь встречаться с другими девушками, как и я с другими мужчинами.

— Хорошо, — охотно произносит. — Именно так и поступим. А теперь давай спать.