Мужчина из темных фантазий

— Вы? А почему я не могу участвовать в том, что начала сама? И как вы собираетесь изучать то, что сами не нюхали? — звучало довольно грубо, но скромность сейчас мне пользы не принесет. Нет уж, за свое я буду сражаться. Иначе оглянуться не успею, как выкинут из дела под благовидным предлогом. — Я настаиваю на СВОЕМ личном участии в дальнейшем расследовании. Или это НЕ ВЫ говорили, что соблюдаете правила и чтите справедливость?!

Каким-то непостижимым образом мы оказались друг напротив друга, яростно меряясь взглядами. Я, снизу, поднявшись на цыпочки и сжав кулаки. Демон, наклонив рогатую голову, пылая краснеющей кожей. Воздух вокруг него плыл, словно от Шай-Гирима шел жар.

Было. Страшно. Он может меня прихлопнуть одной лапой. Секунда и депортирует в родной университет, к прежним кошмарам и неизвестности. Но что меня ждет, если я сдамся? Да то же самое. Поэтому выход был только один. Стоять на своем, до последнего.

Я себя поймала на том, что рычу в ответ на рык демона. И так же скалю зубы.

— А вы… Предприимчивая особа, — выдохнул Шай-Гирим. — Наглая. Упрямая. Отвратительная из вас бабочка.

— Не оранжерейный цветок, — запальчиво ответила я. — Границе такие и нужны.

— Не тебе диктовать что нужно Границе! Хочешь продолжить расследование с аристо? Понимаешь, что это означает? Тихие Выселки — единственное место, в которое мы пускаем новичков, но аристократы здесь не водятся. За их поимкой придется ехать в столицу, где твоя роль — только никчемность, потому что никого другого ты изобразить не сможешь и мира не знаешь.

Он был прав и нужно было отступить, согласиться, смириться… но упрямство родилось вместе со мной. Я выдохнула, с трудом выпуская плотный, сопротивляющийся воздух.

— Какая роль будет — такую и сыграю. Найду детей и займусь аристократами.

Не знаю, чем бы закончились наши переговоры, но вмешался ис Фунт. Его опять перемкнуло.

— Я не при чем! Не за что меня судить! — заорал он, топая ногами. — Уберите детей. Пусть убираются из моего парка! Это они виноваты, что вы пришли, они во всем виноваты!

По всей площади ожили солдатики, достали сабли.

— Что ж, — демон ухмыльнулся прямо мне в лицо. — Вот сейчас мы узнаем, чего ты стоишь. Идешь рядом и подчиняешься приказам, поняла, Бабочка? А я нежно поговорю с нашим капризным ис Фунтом и покажу тебе настоящую Брешь.

«Нежный разговор» занял совсем немного времени.

Клоун все отрицал, негодовал, бился в конвульсиях, пару раз попытался создать воздушную волну и тут же затихал, когда его подвешивали в воздухе. Солдатики дергались, поднимали вверх сабли, но с места не двигались.

Я пыталась прикрыть детям глаза и, если Тортил внял моим уговорам и спрятался в бочонке, упрямая Хагнесс вырывалась ужом и голосила, требуя свободы и в отдельные моменты перекрывая даже клоуна.

Помнится, когда я была маленькая, подумывала о большой семье и трех-четырех детях. Сейчас я вообще не уверена, что мне стоит размножаться. Похоже, это должны делать только проверенные психологами люди с железобетонными нервами и особенно крепким здоровьем. Остальным надо сначала серьезно подумать.

Наконец Шай-Гирим похлопал по плечу снова поменявшего настроение и впавшего в меланхолию иса Фунта.

— Кадеты, — сказал он, при этом почему-то рассматривая меня. — На вас дети. Отведите их домой. А мы с О'Нил посмотрим здешнюю Брешь. Если иса так рвется в бой, пора ей посмотреть правде в лицо.

Мне дали несколько минут на прощание. И… расставаться с малышами оказалось трудно. Еще недавно скандалящая Хагнесс дергала за рубашку и требовала, чтобы я заглядывала в гости. А Тортил, тот вообще хлюпал носом и обнимал меня маленькими руками за талию

Пожалуй, я все же согласна когда-нибудь завести детей, а уж с какими они будут характерами — да какая разница, переживу ради той нежности, которая меня сейчас захлестывала.

Шагая за Шай-Гиримом, я время от времени оглядывалась назад. Удивительно, как за короткое время я привыкла к необычному миру и странным людям, его населяющим.

— Ты нравишься местным, — вдруг проронил демон. А ведь шел, не оглядываясь, я думала его вообще дико раздражало наше эмоциональное расставание с малышами. — Ни новички, ни мои кадеты не смогли нормально их разговорить. А ведь нас должны бояться и рассказывать все, как на духу.

— Страх — не лучшая мотивация, — осторожно сказала я, не понимая, как реагировать на слова куратора.

Он по-прежнему меня пугал, разум требовал держаться от демона как можно дальше, но я прекрасно понимала, насколько редкий выпал шанс и заставляла себя идти за ним, упрямо буравя взглядом широкую спину.