Мужчина из темных фантазий

В это время Тортил, не раз показывающий свою быструю реакцию и способности к выживанию, попытался прямо в бочке упрыгать в другую комнату, но мы с девочкой не дали ему ни малейшего шанса. Во-первых, потому, что нас было двое, и мы занимали много места на пути к свободе. Во-вторых, тоже пытались смыться, хоть и неудачно.

От переизбытка впечатлений энергия, безвыходно метавшаяся у меня по коже, вдруг сорвалась, отрываясь, сбрасываясь словно старая змеиная оболочка. Она вдруг кусками полетела вверх, сверкая перламутром и освещая небольшую комнату, где мы все находились.

Все-таки я демон, проклятая магия выливается из меня как из дырявого сосуда.

— Эмили? — неуверенно спросила Хагнесс, восседая на моих ногах и с занесенным кулаком над головой.

Я с содроганием посмотрела на пухленькую, но явно увесистую длань. Оглянулась на комнату с разбитым в щепки столом и криво повисшими полками, все добро с которых мелким слоем валялось вокруг.

— Ты чего? — выдохнула девочка.

Вот как надо произносить эту фразу. Поднимаешь крепко сжатый кулак над собеседником и спрашиваешь: «Ты чего?»

— За водичкой сходила, — призналась я. — Не думала, что будет опасно. А почему ты кричала «Смерти нет*»?

— Она в академию мечтает поступить. Героиней стать.

На свет осторожно выглянул Тортил и сдал подругу с потрохами.

— Нам же, духам, никакие повреждения не страшны. В Умбре нас могут развоплотить, а на Земле мы и подавно почти неуязвимы. Правда драться мы совсем не способны, не знаю на что Хагнесс рассчитывает, у нее ж силы и нет, считай.

Полненькая ручка резво махнула в сторону предателя, доказывая, что отсутствие мускулов она вполне компенсирует энтузиазмом. Тортил мигом накрылся крышкой, но подставил подруге подножку. Пока они опять устраивали кучу малу, я обхватила себя руками и подумала, что не одна. Что помощники у меня не самые мудрые, зато искренние. И недаром я возродилась в Тихих Выселках. Здесь я чувствую себя домом, а насчет жителей-духов… Так я сама сейчас как дух. Восстала после смерти и понятия не имею смогу ли я хоть немного повлиять на судьбу.

«Смерти нет*» — боевой клич Пограничной академии.

Глава 19. Встречай меня, столица, пирогами

До столицы добрались на воздушной карете. Сооружении, напомнившем мне горные подъемники, только покрупнее, покомфортнее и работающие на чистой магии.

Все приключение заняло не больше полутора часов. Сели в кабинку, потряслись в воздухе и вышли уже на имперском вокзале. Точнее Хагнес с Тортилом вышли, а я вывалилась кулем. Трепавшая меня лихорадка набегала волнами, а тут еще и укачало так, что перед глазами плыло.

Причем дети меня убеждали, что демонов не укачивает. Просто не может и точка. Об этом они сообщили примерно через минут пятнадцать дороги, когда мой желудок начал сосредоточенно продвигаться по телу вверх, решив опередить местную лифтовую систему и добраться до места назначения быстрее хозяйки.

Рассмотрев мое побледневшее личико, к мнению спутников присоединилась и семейная пара, волею фортуны разделявшая с нами кабинку. Тучная дама с голосом гренадерского рекрута попеняла, что зря я так шучу.

А когда я откинула капюшон плаща, пытаясь отдышаться и прийти в себя, она всплеснула руками и отравила весь остаток дороги стенаниями о сбежавших из дома глупых демонессах. Моя стройная по меркам местного мира «субтильность» навела ее на мысль о крайне юном возрасте, а двое детей-духов в сопровождении добавили уверенности этому предположению.

В итоге последний час подъема я пыталась не упасть, раздумывала, где найти «авиа»-пакетик и старательно отворачивалась под гул расспросов «кто тот извращенец, пригласивший девочку в столицу» и «почему ее тошнит, неспроста это».

Поэтому к дому Шай-Гирима я шла, по нос закутавшись в плащ. И без приставаний сердобольных кумушек настроение было ужасное.

Кто я такая? Недодемон, которого тошнит в транспорте. Недочеловек, которого после смерти телепортирует в Умбру. А что, если я умру еще раз, в Умбре или на Земле, что со мной будет?

При виде знакомой двери, огромной и черной, внутри снова забурлили сомнения. Если сам хозяин в застенках у императора, то какой смысл приходить к брошенному дому. Может быть сразу обратиться в полицию или устроить политическую манифестацию у стен дворца?

С плакатом «Свободу Сиятельному!». Или «Пустите срочно, я свидетель!». Можно даже прямо «Все видела и все расскажу!». Или пойти в газету местную — насколько я поняла, они обожают сплетни и мою историю выслушают с удовольствием.

Я посмотрела на острые черные ноготки, венчающие тонкие пальцы. Кожа золотисто поблескивала, никаких морщинок на суставах, все ровно и упруго как у пластиковой куклы.

По ладони пробегали крошечные голубые огонечки, магия во мне бесилась и никак не желала успокаиваться.