Мужчина, которому захотелось согреться

Я считал ранее, что отсутствие такого ощущения – «сгореть заживо» из-за своих чувств внутри, будучи немым и бессильным, отсутствие пламени (которое не несет энергии к созиданию, действию, а напротив – к разрушению, слабости, отсутствию жизненных сил) – это отсутствие любви, отсутствие того, что описывал Уайльд словами Анатоля Франса: «Je t’aime parce que tu m’as perdu» – «Я люблю за то, что ты погубил меня» в своем письме Робби в 1897 году, после тюрьмы и встречи со своим роковым любовником. Вдумайся в это: «Я люблю за то, что ты погубил меня».

Со всей искренностью и нежеланием тебя оскорбить заявляю, что никогда не любил тебя – если воспринимать любовь, описанную Уайльдом и Франсом, как погибель и песню страданий, ибо с тобой я никогда не страдал – и не хочу любить тебя, потому что я испытывал с тобой нечто менее болезненное, но не менее прекрасное – это мир в душе. Лишь твои обиды могли нарушить это состояние, но обиды на пустом месте не вырастают, знаю.

Я хочу сохранить этот мир внутри. Этот мир, это душевное спокойствие, это желание идти дальше с тобой внутри и тем, что мы однажды создали – это самый большой комплимент тебе. Я понимаю, возможно, куда романтичнее, когда доведен (довел себя сам рядом с человеком) до отчаяния, до трясучки, до потери возможности просыпаться и засыпать спокойно, без тревог. Это можно описывать так поэтично – «буря, весь смысл в тебе одной, лишаясь тебя – лишаешься смысла, без тебя темно, без тебя трудно». Но эта внутренняя борьба забирает все жизненные силы, высасывает все краски, которыми полон мир, все вкусы и запахи. Становишься пустым, ходячим мертвецом – невкусно, бессмысленно, но нужно непонятно зачем. Проходил, поэтично, но убийственно.

Спасибо за мир.

Бесконечно прекрасный мир. Когда внутри спокойствие, а в голове дела, которые зажигают во мне огонь, когда есть планы и цели, и еще твое тепло – это очень много. Это не любовь, но это естественное, непреднамеренное забвение адских тварей, пожирающих радость, которых я кормил своим нежеланием отпускать то, что не мое, не для меня, это другая сила.

И если твоя сила – это зажечь мир внутри того, кто дорог, значит, ты богата этим, ты делишься со мной тем, чем богата. Я подарил тебе искорку, которая превратилась (твоими силами) в готовность к переменам. Я дал то, чем был полон. Возможно, и веру. Но думаю, и без меня ты создала бы веру в себя. А вот мира мне всегда не хватало».

Все очень мелодично, жизненно, кажется, что все в порядке. Но есть одно «но» – лишившись этого человека, я лишился мира в душе. И мой мир внутри длился столько, сколько длилась наша связь с этой прекрасной женщиной, создавшей внутри себя мир, который я желал забрать, украсть, перенять. Но не создать внутри самого себя мира, ибо создать самому труднее, чем взять у другого. И еще одно любопытное наблюдение – когда ты берешь что-то у другого, то ты неосознанно перенимаешь у этого человека много чего еще.

Я понял, что мое счастье, мое спокойствие и мир в душе не должны зависеть от людей, которые меня окружают. Мне было необходимо потерять эту иллюзию мира, чтобы осознать, что нужно самому строить храм, а не быть гостем чужого храма, построенного трудом и желанием. Маленький сборник миниатюр и моих мыслей «Обнимаю ваше одиночество» объемно передает, как я строю свои храмы. Если я слышу собственный голос – значит, я способен создать свое.

* * *

«Плыть с той же силой, с какой я плавал до встречи с тобой» – этим я хотел сказать, что женщина не забирала у меня энергию, не присасывалась ко мне, а лишь шла рядом со мной, видела, как я ем солнце, и начинала сама есть солнце, а не пожирать меня, наевшегося солнца.

Еще это значит, что ад женщины не опасен для меня, то есть я могу принять ее ад – и это меня не убьет, ибо моя внутренняя гармония, мой собственный рай и наличие смыслов гораздо сильнее ее ада и ее бури.

Я способен принять ад и бурю не каждой женщины, это очень индивидуально. Исходя из пройденных дорог, я заключил, что и не с каждой женщиной я бы смог жить и слышать собственный голос изо дня в день, создавая себя. Мешает женщина? Мешает ад, который сильнее созданного мною света, движущего меня вперед. На самом деле, чтобы завести в себе ад, нужно потакать своим слабостям, совершать поступки, за которые будет стыдно перед самим собой, создавая себя таким человеком, которого захочется оправдать, осуждая других. Всех вокруг, но только не себя. Это очень опасный ад – не только для того, кто носит его внутри себя, но и для тех, чьи пути пересекаются с путем этого человека. Я видел и мужчин, и женщин с адом разной величины внутри.

* * *

В этом письме еще говорится, что я никогда не любил ее, но если мне нравится реализовывать свою любовь к женщине через близость, поцелуи, заботу, то может ли это значить, что на самом деле я любил эту женщину, но из-за того, что мы не прошли с ней тех дорог, которые я прошел с Лялей, я не смог позволить себе признаться в этой любви?