Мужчина мечты. Как массовая культура создавала образ идеального мужчины

Гарвис считал, что знает, какой герой нужен женщинам. Он искусно очертил несколько типов мужчин, в каждом из которых узнавался британец, спортивный и с хорошим вкусом. Часто встречались отсылки к службе в британской армии, которая позволила героям проявить мужественность в бою с непокорным коренным населением или дикими зверями. Некоторые из этих героев были аристократами. Благородная кровь и родословная, безусловно, занимали свое место в книгах Гарвиса, ведь у истинного джентльмена они обязательно должны были быть. Богатые выскочки неизбежно изображались вульгарными и неподобающими[58]. И вкус у них обычно был ужасный.

Так, главный герой книги «Ее сокровенные мечты» (Her Heart’s Desire, 1908) – уставший от жизни аристократ. Автор относит его к «типу мужчин, которые нравятся молодым девушкам»: богатый, смелый, красивый и обходительный[59]. Мы читаем, что лорду Гонту было не занимать мужества, «которое позволило англичанам подчинить своей воле полмира»[60]. Внешность героя была мрачноватой, ходили слухи и о его грешном прошлом. Это важная деталь: современные читатели понимают, что мужчине подобное «прошлое» только придает шарма, тогда как женскую репутацию оно безнадежно портит. Мы узнаем, что прошлое Гонта разрушила расчетливая соблазнительница. В отличие от этой злобной интеллектуалки, Десима Дин, главная героиня истории, искренняя и невинная девушка. Она носит скромные светло-серые шелковые платья и не может скрыть умиления при виде маленьких зверюшек в клетках. Десима описывается как «любимая девочка» Гонта. Особенного развития характеров в повести Гарвиса нет: просто есть хорошие персонажи и плохие. Хорошие всегда выигрывают, плохие всегда проигрывают – но только после многих страниц сложных интриг. Гарвис мастерски придумывал быстро развивающиеся сюжеты, но писал слабовато. Легко понять, чем он так привлекал публику 1900-х: читать его книги – это все равно что наблюдать за гонщиком, который на полной скорости проходит один поворот за другим. Каждый раз невольно задерживаешь дыхание.

Гарвис тщательно прорабатывал образы своих героинь. Он хотел, чтобы читательницы им сочувствовали. Обычно это были молодые и скромные девушки, которые, однако, не должны были превращаться в «нереалистичных героинь до тошноты добродетельных романов»[61]. Но и тип «выдающейся или остроумной» женщины ему не подходил: Гарвис считал, что читательницы могут не одобрить поведение подобного персонажа или недостаточно идентифицироваться с ним[62]. В своих произведениях он всегда старался избегать покровительственного тона по отношению к женщинам. Женственность его героинь не превращалась в безволие: некоторые были по-своему изобретательными и отважными. Многим из них приходилось уживаться с несправедливыми отцами или братьями – эксцентричными мужчинами не от мира сего, рехнувшимися стариками, молодыми мотами, азартными игроками и профанами в финансовых вопросах. Героини Гарвиса, всеми покинутые в этом застое дисфункционального патриархата и полные тревог, были крайне уязвимы для хищников (страстных типов, часто беспринципных нуворишей), из лап которых их мог спасти только герой-джентльмен[63]. Разумеется, в конце концов ему обязательно это удавалось.

Герои произведений Гарвиса будто выходили прямиком из женских фантазий, однако писатель всегда избегал отсылок к сексу и интимным проблемам. Он гордился своей репутацией неразвращенного человека: автор с безупречной моралью, которого читают и женщины, и мужчины; которого рекомендуют священники, потому что его здоровый и приличный тон не нанесет вреда даже впечатлительным девицам[64]. А ведь это была задача не из легких: критики готовы были тут же опорочить любое популярное – особенно среди девушек – произведение романтической литературы, назвав его мусором для «помешанных на сексе». Директор школы Алистера Кука называл подобные романы «трепетными»: тогда это слово часто использовали, когда нужно было намекнуть, что в очередной низкопробной книжонке слишком много чувственных сцен[65].

Писательницы сталкивались с таким оскорбительным отношением постоянно. Критики-мужчины конца Викторианской эпохи с удовольствием поносили произведения Марии Корелли, «Уиды» и Роды Бротон[66]. Литературу «новых женщин» 1890-х высмеивали особенно яростно, называя ее нездоровыми излияниями «эротоманок» и «неврастеничек»[67]. Романтическую литературу считали неинтеллектуальной, сладострастной и второсортной – обобщения, обычно основанные на презрении к писателям и читателям женского пола. Но мы на некоторое время отвлечемся от мнения надменных критиков и попытаемся разобраться, почему именно на этом этапе истории женщины так массово увлеклись чтением романтической литературы.