Мужчина моей судьбы (СИ)

Он помнил все, до последнего мига. Трепет длинных ресниц, лихорадочное биение тоненькой голубой жилки на ее шее. Сладкие поцелуи, жгучие ласки, прерывистый шепот, переходящий в стон. И объединившее их невероятное наслаждение.

Тогда он позволил себе надеяться… Нет. Он обрадовался, что все так сложилось, и теперь у него появилось право настаивать на скорейшей повторной помолвке. Да, она все еще горюет по погибшему супругу. Да, она пока любит другого и просто поддалась мгновенной слабости. Но Трэя больше нет, надо жить дальше, а он, Саллер, сумеет сделать ее счастливой. Окружит вниманием, заботой, а потом, со временем, когда боль потери немного утихнет, расскажет о том, что чувствует.

Он верил, у них есть шанс.

Девушка была такой податливо послушной, отзывчивой. Горела и плавилась как воск в его руках. Разве могла она после этого принадлежать другому? И все-таки принадлежала.

Его женщина…

Чужая женщина…

Когда она повисла на шее у Ольеса и осыпала лицо мужа поцелуями, плача и смеясь одновременно, герцогу показалось, что у него земля ушла из-под ног. Мири обожала своего Трэя, всегда только его одного, а Рэм для нее ничего не значил.

Беседа с Йором все расставила по местам. Усиление влечения, шутка скучающего чародея — вот, что толкнуло ее в объятия Саллера. А теперь все прошло, растаяло, растеклось иллюзорным дымом, осталась лишь искренняя привязанность, что объединяла Мэарин и кузена.

Как герцог не прибил тогда проклятого нелюдя, он и сам не знает. Холодно улыбнулся, выдвинул официальные претензии, особо подчеркнув недопустимость подобного поведения в дальнейшем, выслушал небрежные извинения с заверениями и сменил тему. Межмировой портал тоже оказался затеей Птархового эмиссара. Зачем он его открывал, Йор отвечать отказался, но заверил, что чтит договор и не призывал нежить, а всего лишь доставал нечто нематериальное… Пустячок, важный для него, но безопасности Риоса не затрагивающий.

Затем Рэм связался с его величеством, и дядя категорически потребовал немедленного его возвращения. Ониж угрожал войной. Обиженная на своего исконного союзника Сигилла неожиданно предложила Намарре поддержку, но вести переговоры соглашалась только с главой королевской службы безопасности. Когда-то герцог помог принцу-соправителю Кемрану в одном щекотливом деле, и с тех пор осторожные южане выделяли Рэма из всех намаррцев, предпочитая общаться только с ним.

Такой случай ни в коем случае нельзя было упускать, и Саллер подчинился. Взял клятву с Йора позаботиться об Ольесах, пока те находятся в Хауддане. Встретился с Трэем, убедился, что кузен по-прежнему любит жену, не обидит и готов простить ей все, что случилось. И ушел в Тагриф. С Мири увидеться не удалось, ее погрузили в целебный сон. Но, наверное, это и к лучшему. Он боялся, что, если хоть раз посмотрит на нее, не сумеет удержать показного равнодушия, выдаст свои настоящие эмоции и снова сорвется.

Долгие, трудные переговоры с хитрецом Кемраном и его пройдохой отцом. Совместная работа над составлением мирного договора, когда стороны, нехотя идя на уступки, тщательно следили за тем чтобы не прогадать. И все это время он каждую минуту, тщательно скрывая нетерпение, ждал хоть каких-то известий об Ольесах. В его столичном особняке все давно было готово к их прибытию: комнаты, прислуга, многочисленная охрана.

И Мэарин с Трэем вернулись. Только вот жить они решили не у герцога, а в своем собственном доме.

Она не хочет иметь с ним ничего общего. Птарх побери, как ни старался, герцог так и не сумел ее забыть, а вот она… Внушенное нелюдем вожделение прошло, и теперь Мири, наверняка, сожалеет… стыдится… не желает видеть.

Эта мысль окончательно свела его с ума.

Он прервал переговоры и тем же утром вернулся в Тагриф, заявив его величеству, что намерен присутствовать на встрече с Ольесами и убедиться, что с ними все в порядке. Дядя досадовал, ругался, злился, но герцог настоял на своем.

А дальше…

Он написал ей несколько писем — перечитывал, уничтожал и брался за новое. Но так и не отправил ни одного. Что сказать чужой жене, которая счастлива в браке и наверняка стремиться поскорее забыть «недоразумение», приключившееся с ней в Хауддане? Как объяснить то, что чувствуешь, чтобы не показаться бесцеремонным болваном, не понимающим слова «нет», или надоедливым поклонником, выпрашивающим крохи внимания? После истории с Лейфри графиня, наверняка, теперь шарахается от всех, кто проявляет к ней повышенный навязчивый интерес.

«Как добрались?.. Все ли у вас в порядке?..»

Дань вежливости. Привычные слова, за которыми пустота — они и близко не передавали того, что он испытывал.

«Мне очень жаль»…

Неправда, он ни мгновения не сожалел о том, что произошло. И молить о прощении не собирался.

«Я был глупцом, что отпустил вас. Не потрудился узнать своею невесту поближе и потерял…»

Но какое ей дело до переживаний бывшего жениха? Слишком поздно. Слишком.

«В том, что произошло, нет вашей вины…»