Мужчина моей судьбы

И, наконец, Орвальд Астон, сын маркиза от первого брака — наследник имени, титула и единственная головная боль младшей сестры. Сильный маг, подчинивший несколько стихий, он детство и юность провел в Шанно-Лансине, как и полагается аристократу его положения и способностей. Вернулся в родительский дом уже взрослым состоявшимся человеком, и тут же поступил на службу к Гольвену, в казначейство. Умный, бесстрастный, скупой на слова, он общался в основном с отцом и не скрывал неприязни к мачехе и ее пустышке-доченьке, которой по непонятному капризу судьбы должна достаться часть его, Орвальда, наследства.

Мири старательно избегала своего единокровного брата, недолюбливала его и боялась до одури — хорошо, что он жил в собственном крыле дома и встречался с родственниками только за ужином, да и то не всегда. Орвальд казался девушке суровым, мрачным, даже злым, и чем-то похожим на его светлость герцога Саллера. Недаром, эти двое были ровесниками и однокашниками. Интересно, как Астон-младший встретит беглянку? Наверное, усмехнется надменно и обронит вскользь что-нибудь обидное, ядовито-снисходительное. Впрочем, как и всегда.

Карета замедлила ход. Вот и приехали.

— Не забывай, я Мэарин, Мири, в крайнем случае — милая и дорогая, — бросила торопливо, пока экипаж не успел остановиться. — И вообще, Йор прав, нам пора привыкать и даже между собой называть друг друга местными именами. Маруся с Петей остались в прошлом.

Брат согласно прикрыл глаза.

Роскошный особняк, окруженный тенистым садом, больше напоминающим парк. Ухоженные клумбы по обеим сторонам широкой подъездной дорожки. Высокие резные двери. Шеренга слуг, выстроившаяся вдоль стены. Быстрый счастливый шепот рыжеволосой Бисы, личной горничной Мэарин: «Госпожа моя…» И три человека, у парадной лестницы — двое мужчин в черном и роскошно одетая, увешанная драгоценностями женщина. Непроницаемое лицо Орвальда, светская улыбка Селины, скупое приветствие Гольвена, его неожиданно теплый взгляд…

Сама не заметила, как очутилась возле маркиза. Обняла, прижалась к его груди, неожиданно для себя самой шепнула виновато:

— Прости… папа…

На мою спину опустилась широкая крепкая ладонь… Помедлила… Погладила мягко, ласково… И я поняла, что, поддавшись порыву, поступила именно так, как нужно. Правильно.

Обед прошел без особых происшествий.

Маман беззаботно щебетала, и, касаясь то одной темы, то другой, умело поддерживала и направляла общий разговор.

Астон-старший, напряженный в первые минуты встречи, постепенно расслабился, хотя все еще оставался немногословно-сдержанным. Спросил о здоровье, о том, как мы устроились, и перенес все свое внимание на зятя. Задумчиво рассматривал, делая какие-то свои выводы, и время от времени внезапно выстреливал в его сторону вопросами о новой службе, планах, состоянии, а потом сосредоточенно выслушивал ответы.

Петька не подвел. Тщательно подбирал слова, но при этом отвечал четко, ясно, и не отводил глаз от собеседника, словно подчеркивая, что ему нечего скрывать.

А вот Орвальд откровенно удивил. Я помнила его язвительным, полным презрительного высокомерия, если и замечавшем «сестренку», то лишь для того, чтобы гадливо скривиться. А сейчас передо мной сидел спокойный доброжелательный человек, участливо интересующийся не нужно ли чего-нибудь и предлагающий свою помощь. Какая муха его укусила? Неужели это случай с Лейфри и грозившая мне опасность так его изменили, разбудив дремавшие до этого родственные чувства?

Что-то не очень в это верится.

— Хорошо быть хозяйкой в собственном доме, не правда ли, милая?

Селина, как и полагается идеальной светской даме, умудрялась одновременно беззаботно болтать и зорко следить за тем, как слуги раскладывают десерт по тарелкам.

— Жаль, конечно, что особняк такой маленький, — маркиза повернулась к зятю, смягчая свой укор чарующей улыбкой. — Ничего… Новая должность — только начало. Главное, его величество вас заметил и выделил. Уверена, скоро удастся сменить это скоромное жилище на что-то более подходящее вашему новому статусу, дорогой граф.

Петька вежливо поддакнул, соглашаясь, и маменька снова обратила свой взор на меня.

— Мири, хочешь, я помогу тебе устроиться?

— Нет-нет…

Слова сами сорвались с языка, прежде, чем я успела подумать, что ее сиятельство, наверное, обидит такой поспешный отказ.

— Я мечтала лично… — начала оправдываться, но Селина меня удивила.

— И правильно, — одобрительно подхватила она. — Не позволяй никому распоряжаться, создавай все исключительно по своему вкусу. Сама выбирай слуг, обстановку, украшения и… животных, которые поселятся в твоем доме.

Маркиза покосилась на пасынка, надменно вздернула подбородок, и у меня не осталось ни малейших сомнений по поводу того, кому предназначалось ее последнее замечание. А потом разом нахлынули воспоминания — яркие, пропитанные горечью, и оттого спрятанные глубоко-глубоко, так, что я не сразу до них добралась…

* * * * *